К чему снится кровь (Иллюзии красного)

Солнцева Наталья

– Задурил парень, – подумал Пантелеймон Аркадьевич. – Может, влюбился?

По дороге на работу он заехал к Нику. На звонки никто не открыл.

– Наверное, у подружки, – усмехнулся отец.

Вечером он снова заехал к Нику. Со двора было видно, что в комнате горит свет. Слава Богу! А то уже всякие мысли в голову лезть стали! Теперь он точно знал, что Ник дома и звонил настойчивее, а потом просто стал стучать по двери кулаком и кричать.

– Коля! Коля! Это папа! Открой, прошу тебя!

Стали открываться двери соседних квартир, но Пантелеймон Аркадьевич не обращал на это никакого внимания.

В другое время он бы, пожалуй, подумал о том, что это неприлично, – но сейчас ему было все равно. Кто-то советовал выломать дверь, кто-то – вызвать милицию. К счастью, ни то, ни другое не понадобилось. Совершенно неожиданно дверь в квартиру открылась изнутри – на пороге стоял бледный, как стена, Ник, с пустыми глазами. Он просто рухнул в объятия отца, который с трудом дотащил его до дивана в прихожей. Соседка вызвала скорую помощь.

В больнице Ник не отвечал на вопросы, был ко всему безучастным, от еды отказывался. Пантелеймон Аркадьевич вызвал знакомого психиатра, который затруднялся поставить диагноз и посоветовал поместить парня в неврологическое отделение. Там будет и присмотр, и уход. А остальное сделает время.

На том и порешили.

В больнице Ник плакал по ночам. Он чувствовал себя виноватым в том, что никому ничего не рассказал про Валена и подвал. Может быть, ему еще можно было помочь? Хотя сам Ник в это не верил. От призрака не спасешься! Он расправился с Валеном, а теперь возьмется за остальных. А вдруг это никакой не призрак, а просто земля обвалилась в подвале? Ник слышал, что такое бывает. Тогда его привлекут к уголовной ответственности, как не оказавшего помощь в критических обстоятельствах. Про такое тоже приходилось видеть по телевизору. Куда ни кинь – Ник оказывался в самых неблагоприятных обстоятельствах. Так он сам думал. И молчал.

ГЛАВА 13

Возвратившись из Ялты, Валерия еще пару дней отдыхала, валялась в постели до полудня, читала. Приезжал Евгений, внезапно, без звонка. Привозил шампанское, конфеты, – мирился. Размолвка была забыта, он даже остался у нее на ночь.

Утром собрался, сказал, что поедет домой, выведет на прогулку Рембо, потом ему нужно в ломбард. Евгения беспокоил звонок Ника, хотя он и не признавался себе в этом. Ему захотелось поговорить с Пантелеймоном Аркадьевичем: может быть, тогда что-то прояснится.

Медленно двигаясь в потоке машин, он рассеянно смотрел вокруг, думая о своих отношениях с Валерией, о человеке у двери квартиры, о странном рубине… Внезапно его взгляд выхватил красную «Вольво», которая выкатилась из ряда и резко затормозила вплотную с машиной Евгения.

– Что он делает? – мелькнула мысль, – Так и до аварии недалеко!

Водитель с бесцветными глазами чуть кивнул Евгению и скривился одним уголком рта. Нарушая всякие правила, он сделал головокружительный маневр и, промчавшись на красный свет, исчез вдали. Евгений вытер разом вспотевший лоб. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Неужели, это тот самый водитель? Выходит, за ним следят? Евгений почувствовал себя героем боевика, которые любил иногда смотреть. Ощущение не из приятных, должен был он признаться сам себе. Как ему теперь себя вести? Ехать в ломбард расхотелось.

Впервые в жизни Евгений входил в подъезд своего дома с опаской. Выйдя из лифта,

которым он воспользовался, чтобы не подниматься по лестнице, осмотрелся. Все как всегда: тихо, чисто, пустынно. Преодолевая желание поскорее захлопнуть за собой дверь квартиры, Евгений вошел, снял туфли в прихожей.

– Рембо!

Где же собака? Почему не встречает? Совсем обленился, балбес, – подумал Евгений беззлобно.

Он чувствовал себя в квартире, как чужой. Как будто он зашел в гости, где его не ждали. Расстроенный и уставший, Евгений тяжело опустился в кресло и закрыл глаза. Внутри пульсировало неприятное волнение. Он поморщился. Может, выпить сердечных капель? Или лучше коньяк? Вставать было лень. Навалилась слабость.

– Может быть, у меня начинается грипп? – подумал Евгений. – От Валерии заразился? Черт, этого только не хватало! Голова кружится, как при высокой температуре…

В комнату вошли двое мужчин, одетых в одинаковые черные джинсы и футболки. Евгений не удивился. Галлюцинации начинали становиться для него чем-то привычным. Он закрыл глаза, потом открыл. Двое стояли посредине комнаты и смотрели на него.

– Где серьга? – низким и хриплым голосом спросил один из них.

Евгений ничего не ответил. Он вдруг увидел себя как бы со стороны, мертвым и холодным, безразличным ко всему. Повсюду на светлых стенах была кровь, алая, как рубин, которым он так часто последнее время любовался…

– У меня ее нет, – ответил он, слыша свой голос со стороны, невыразительный и блеклый.

– Как это нет?! Куда ты ее дел?

– Потерялась.

Двое недобро переглянулись. Конечно же, они не поверили. Он бы тоже не поверил.

– Потерялась, говоришь? Где? Мы сходим, поищем.

– Вывалилась из кармана.

Ничего глупее он в жизни не говорил. Двое тоже так подумали. Они с трудом сдерживались.

– У него карманы дырявые, – сказал один парень в черном другому. – И что, ты не искал? – обратился он уже к Евгению.

– Искал, но не нашел.

Это их доконало. Они придвинулись почти вплотную, нависли над его головой.

– Сейчас найдешь! – голос, каким это было сказано, не предвещал ничего хорошего.

Но, как ни странно, Евгению было совершенно не страшно.

– Говори, где серьга. Проживешь подольше на полчаса.

Они его пугали, не понимая, что ему абсолютно все равно. Он, Евгений, уже был мертв. И ничто в этом мире не могло больше внушить ему страх. Ему только было жаль – этой квартиры на Кутузовском, прекрасной мебели, Валерии… Когда еще удастся встретить такую красивую женщину? Мама одна останется… Рембо…Как же так? Почему? За что?

Евгений больше не замечал этих двоих, вся сцена казалась ему дурно разыгранным фарсом.

– Ребята, у вас плохой вкус. – Это были последние слова, которые он сказал в жизни.

Он видел, как из стволов с глушителями, которые столько раз видел в кино, вырываются дым и пламя. Это выстрелы? Но почему я их вижу? Ведь я же мертв, а мертвые не могут видеть. Но он продолжал видеть, как его тело вздрагивает от попадания пуль, сползает, как на дорогой ковер, на светлые стены брызгает что-то густое и красное… Много красного… Неужели это кровь? Моя кровь?.. Господи, никогда не думал, что ее так много… Очень много красного…