К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена
Шрифт:
– Не исчерпан. Мне нужна компенсация.
– Вам?! – я поперхнулась.
Они там в Аду все такие скромники? Офонареть.
– Ага. За моральные страдания, – неискреннюю улыбку он сдобрил яростным блеском глаз. Казалось, те изливали саму тьму. – Дрейк в отместку поручил мне сбор самых грязных душ, а сам крутится с Патом и Ашрасом в «чистых» кругах. Тьфу!
Он притормозил и сплюнул на белый ковер. Я мысленно отметила себе место, чтобы потом оттереть. Чудеса чертовой дрессировки.
– Даррел вам не простит. Голову открутит… И хвост! – не слишком уверенная в своих угрозах, прошептала
Апатия, накатившая на меня перед входом в дом, давно прошла. И за себя я планировала бороться.
– Я сильно не обижу. Если не будешь дергаться, – уведомил Санджар и плотоядно ухмыльнулся, проскользив от узла полотенца до моих голых колен и прилично залипнув на последних. Еще один маньяк-визуал. – Мы просто немножко поиграем. В кошки-мышки. Может, тебе даже понравится… Очень уж любопытно, что там у тебя под полотенчиком, красавица.
– Слушайте! – я выставила одну руку вперед, пытаясь хоть как-то оградиться, а сама неуверенно пятилась к спальне черта. Паршивая идея – спасаться в замкнутом пространстве. – Если вы вдруг тоже решили, что я эта… как ее… тин-тари… То произошло недоразумение. Я абсолютно точно неделимое имущество! В том смысле, что мной нельзя делиться, – заверила я безмолвно улыбавшегося мужика. – Совсем никак. Нисколечко.
– Ммм… Думаешь, я рассчитываю на подачки от Дара? От этого жадного надменного мальчишки, случайно вытянувшего счастливый билет? – мне показалось, Санджар снова хочет сплюнуть, но сдерживает себя. – Конечно, ты не тин-тари. Тин-тари прислуживают Высшим Демонам добровольно, а ты – рабыня. В тот раз я не сразу разглядел на твоей душе печать владельца. И не сразу узнал в ней «автограф» Дрейка. Слишком яркая! Нужно приглядываться, чтобы приметить тонкую пленку, которой ты опутана. Еще сложнее распознать оттиск с инициалами…
Как-то совсем незаметно «плохой черт» (Дрейк мысленно проходил в категории «хорошего») оказался в какой-то паре метров от меня. Уууу, гад! Зубы заговаривал!
– Мы с Даром давно соперничаем. Еще с детских лет. Я всегда был немного сильнее, но Хар-Дагат усмотрел в нем что-то, чего не увидел во мне, – он все-таки снова сплюнул. Я машинально отметила вторую точку. Так он нам весь ковер заплюет!
– Да он вас… вас…
– Ты правда считаешь, что Дар из-за тебя рискнет со мной драться? Мы ведь до сих пор не определились, кто сильнее. Решили, что нам выгоднее сотрудничать, чем противостоять друг другу, – демон напряг мышцы и развел руками, демонстрируя всесильного себя с лучших сторон. – Уволить не уволит: без меня ему не успеть с заказом. А унизить – так в этом Дар уже преуспел. Так что же, милая моя, он мне сделает, а? Давай-ка ты… – он сделал драматическую паузу и осклабился: – Убегай. А я буду догонять. Только не сдавайся слишком быстро, так неинтересно.
Я спешно попыталась отбежать на безопасное расстояние. Но поворачиваться к Санджару спиной побоялась. Так что на лету расшибла плечо об угол стеллажа, запуталась ногой в складке ковра… и полетела на пол. Не мой день. Драный нефилим тому свидетель.
Больно приземлившись на нижние девяносто, я панически заелозила на белом ворсе. Демон ухмыльнулся, наклонился и, схватив за пятку, грубо
– А я рассчитывал еще побегать… Но…
Его взгляд жадно скользнул по животу, выглянувшему из-под задравшегося полотенца, по кромке белья, и ниже… И снова выше, до самой махровой ткани…
– Мало. Хочу видеть больше, – Санджар опустился на колени, заключив перепуганную меня в капкан напряженных рук, упершихся в ковер. Переместил ладонь на мою коленку, сжал неприятно… Не больно, но настолько омерзительно, что захотелось плакать.
– Хватит! – рявкнула я. Будто и впрямь рассчитывала, что гадкий тип тут же прекратит измывательства.
Санджар нагнулся к самому моему лицу, его рука доехала уже до середины бедра, ничуть не сбавляя нажим. На удивление, пахло от него приятно. Чем-то вишнево-шоколадным, с коньячными нотками.
– Мятежное грозовое небо, – прохрипел демон, все еще нависая надо мной на вытянутой руке и проливая на меня кромешную ночь из глаз. Сдул теплым выдохом прядь, прилипшую к покрытому нервной испариной лицу. – Я про глаза. Когда боишься – темнеют. Интересно, от страсти тоже?
Он так смотрел… Словно пытался взглядом сломать мою волю. Заставить подчиниться. Согласиться. Его что, правда волнует мое мнение на этот счет?!
– Вот этого ты точно не узнаешь! – разъяренно шикнула я на «плохого черта», вдруг почувствовав в себе зачатки силы. Власти над этим пугающим мужчиной. – Отвали от меня, адское отродье!
Вцепилась в его воротник, резко дернула, обнажив шею с куском огненной татуировки.
– Подчинись. Сильно не обижу. Только посмотрю, – настойчиво прошипел демон, повторяя обещание, которому у меня не было ни единой причины верить. И сильнее сжал мое бедро.
Я вскрикнула – вот гад! Вуайерист швархов! И со всей мышиной дури впилась ногтями в его шею, оставив на пламенном цветке кровавые разводы.
– Дикая цаффа! – восхищенно прошептал чертов маньяк, кривясь от секундной боли. – Так еще интереснее… Определенно, теперь я хочу не только смотреть.
– Ты ничего не перепутал, Санджар? – послышался со стороны приоткрытой входной двери до боли знакомый голос.
До сладкой боли. До чертовых слез облегчения, хлынувших вдруг из глаз.
– Ты забываешься. Ты работаешь на меня, но это не дает тебе права брать то, что принадлежит мне, – голос Дрейка был обманчиво спокоен, но искрил напряжением. Черт сдерживался. – Пугать, смотреть, трогать – тоже нельзя. Совершенно. Не при каких, Шварх тебя раздери, обстоятельствах, Санджар.
Демон медленно отпустил мою помятую ногу и поднялся с ковра. Спокойно, будто не пытался тут содрать с меня полотенце, обернулся. И даже позволил себе легкую ухмылку.
– Брось, Дар. Мы на одной стороне. Разве у братьев не принято делиться? – прозвучало до отвращения едко. До моего отвращения. Вообще, все, что было связано с мутным типом, вызывало у меня тошноту.
Я беспокойно проскользила взглядом по гостиной и нашла глаза Дрейка. Сейчас они были полностью золотыми. Кто бы сказал, что еще утром казались зелеными, – не поверила бы. Руки моего черта сжимались в кулаки, подтверждая, что нарочитое спокойствие в голосе – лишь иллюзия.