К черту любовь
Шрифт:
Личная неудача более комфортна. Я мысленно планирую пост в блоге под названием «Я не послала к черту свою любовь», когда слышу свое имя. Развернувшись, осматриваю тротуар. И вижу его — любовь, которую я не послала к черту — холодный ветер развевает его волосы, а от вида его улыбки я готова воспарить в воздух как птица. Мое сердце полно энергии и гнева. Но оно не в согласии с остальным моим телом, которое поворачивается к нему. Нет, нет, нет, бешено колотится оно.
— Боже мой! Кит! Что ты тут делаешь?
— Привет, одинокое сердце.
Мою
Я падаю в его объятия и прижимаюсь лицом к его кожаной куртке. От него пахнет бензином.
— Я так соскучилась по дому, — говорю я. — Рада тебя видеть.
— Я тоже скучал по дому, — отвечает он. Его руки в перчатках обхватывают мое лицо, он смотрит мне в глаза. — Среди прочего.
Внезапно я чувствую это; ко мне возвращаются воспоминания о нашей последней неловкой встрече. Я отвожу взгляд, и Кит отпускает меня.
Сейчас мы на сцене, и это неловко. Вокруг нас движутся другие люди. Только на минуту мы с Китом были вдвоем.
— Итак, — говорю я.
— Итак, — повторяет он.
Мое сердце колотится. Мне интересно, где Грир. Знает ли она, что он здесь? Он здесь ради нее?
— А Дэлла…?
— Нет, — не дослушав, отвечает он. — Я приехал один. Не хочешь прогуляться?
Я смеюсь и качаю головой.
— Боже. Да… конечно.
Мы идем по Мейн-стрит мимо покупателей и матерей, толкающих коляски. Я пытаюсь словить чей-нибудь взгляд. Используя телепатию, мне хочется передать хоть кому-то, что я с человеком, которого люблю и который не может быть моим. Машина въезжает в лужу, и мне приходится отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать брызг. Отскочив в сторону, я сбиваю с ног маленькую старушку. Мы с Китом спешим помочь ей подняться, и я начинаю плакать, потому что боюсь, что из-за меня она могла сломать бедро.
— Ох, милая. У меня такое уже бывало. Я сделана из метала. — Пожилая дама похлопывает себя по бедру и колену, а также по черепу, что меня очень беспокоит. Она позволяет нам суетиться вокруг нее в течение нескольких минут, кажется, наслаждаясь вниманием, а затем говорит, что мы очень милая пара, и должны провести остаток дня, целуясь. Я краснею от этой мысли, но Кит смеется и подыгрывает. Наша новая подруга, которую зовут Глория, наблюдает за нами, поэтому Кит берет меня за руку и уводит прочь.
— Мне не хотелось разочаровывать ее, — говорит он мне. — Я сделал это ради Глории.
— Глория нас уже не видит, — отвечаю я. — Так почему ты все еще держишь меня за руку?
Он ухмыляется мне, но руку по-прежнему не отпускает. Мы проходим мимо кафе-мороженого, и он смотрит на меня.
— Слишком холодно для мороженного, — говорю я. Но мне хочется, и он это знает.
— Кто сказал?
Не знаю. Моя мама? Общество? К черту всех.
— Возьми мне абрикосовый бренди, — прошу его я. Я остаюсь ждать его на улице, не пожелав заходить в переполненное теплое помещение.
— Ты здесь… ради Грир? — спрашиваю я, когда Кит протягивает мне рожок.
Он выглядит озадаченным. Капля мороженого падает ему на руку.
— А с чего бы мне быть здесь из-за Грир?
Я вытираю мороженное с
— Потому что она та самая. Великая любовь, настоящая любовь, юношеская любовь, первая любовь…
— Спасибо, Элен. Я понял. И нет, я здесь не из-за Грир.
— Ох, — охаю я.
Некоторое время мы идем молча. Мороженое становится моим врагом. Пять минут назад он держал за руку меня, а теперь держит мороженое.
— Тогда зачем ты здесь? — не выдерживаю я.
— Я уже сказал тебе. Скучал по дому. Мне нужно было вернуться и найти себя.
— Ох. Но…
— Элена!
— Больше никаких вопросов, — успокаиваю его я. Притворяюсь, будто застегиваю губы на замок, после чего глаза Кита опускаются на мой рот, и я краснею.
— Мы решили взять паузу, — объясняет он. — Все стало…
— Что?
Не хочу показаться восторженной, но это так. К тому же, я знаю, как все это работает. Как пары то сходятся, то расходятся, но в конце концов остаются вместе навсегда. Когда Нил изменил мне, я попыталась найти способ мысленно оправдать свое возвращение к нему. Если бы я сумела спасти наши отношения, тогда мне бы не казалось, будто я провела лучшие годы своей жизни с неправильным человеком. Спасение, вот все что мне оставалось, чтобы прикрыть собственные ошибки.
— Не знаю, — наконец говорит он. — Все пошло наперекосяк. Даже когда люди испытывают друг к другу сильные чувства, ревность может разрушить все.
Я проглатываю все слова, все вопросы. Мне знакома ревность Дэллы. И знакома ее неуверенность, которая как спичка, сжигает все, что угрожает ей.
— Где ты остановился? — спрашиваю я у Кита.
— У меня есть здесь местечко.
Я смотрю на него краем глаза. Этого я не знала.
— Ты просто сохранил его. На случай…
— Оно принадлежало моему дяде. Когда он умер, то завещал его мне.
— Ох. — я откашливаюсь. Я столько всего не знаю, и от этого мне грустно. — И как долго ты здесь пробудешь?
Тогда Кит смотрит на меня, и внезапно я понимаю, что люди — вот кого действительно нужно бояться. Люди с «говорящими» глазами. Люди, которые могут причинить тебе такую боль, что ты пожалеешь, что вообще родился.
— Поживем, увидим.
Я спотыкаюсь о трещину в тротуаре, и Кит протягивает руку, чтобы поддержать меня.
— А точнее?
Пока жду его ответа, любуюсь длиной и изгибом его ресниц, изгибом его полных губ. Я отвожу взгляд и пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом: размокшем недоеденном хот-доге на тротуаре, неправильно подобранных женских носках, выглядывающих из теннисных туфель. На то, от чего у меня не кружится голова.
— От того, как будет воспринята моя правда.
Я уже собираюсь попросить его объяснить, но Кит говорит, что ему пора идти.
— Я должен встретиться с мамой за обедом. Она пытается уговорить меня переехать обратно.
— О, — отвечаю я. Мне уже нравится его мама. — Мамы всегда знают, что лучше для тебя.
— Правда?
— Нет, — говорю ему. — Если она хоть чем-то похожа на мою маму, тебе, наверное, не стоит ее слушать.
Кит смеется.
— Скоро увидимся, Элена.