К далекому синему морю

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

Морхольд скрипнул зубами, понимая, что тут не авантюра, а расчет. Внутри самой крепости стреляли. И стреляли хорошо. Предатели там все-таки нашлись. И немало. Вот почему так нагло перли вперед люди Шефа. Перебегали ближе, укрываясь за остатками строений перед видимыми укреплениями, и, не жалея патронов, поливали огнем стену. А вот отвечали им очень экономно. И тогда все складывалось в совсем понятный пазл.

Если моряки ушли искать боеприпасы, то, значит, внутри Джемете их мало. И нападавшим просто надо дождаться. Когда сторонники Бригады смогут открыть какой-то

проход внутрь или когда у защитников почти не останется патронов.

А их становилось с каждой минутой все меньше. Даже затих единственный пулемет, вот только огрызавшийся очередями в сторону десятка «бригадиров», упорно подбирающихся к выступу с небольшим ДОТом на нем.

Сзади сухо треснуло. Морхольд развернулся, вскидывая АК, когда в него выстрелили. В грудь ударило кувалдой, и он сполз по стенке, выпучив от боли глаза. А потом прямо в горло стрелку, тому самому второму обознику, вцепилась Жуть. Бандит захрипел, падая назад и паля во все стороны.

Выскочивший из-за него напарник выстрелил. Пуля вжикнула, прочертив борозду прямо по макушке Морхольда, АК висел на ремне сбоку, а под руку подвернулась половинка кирпича. Ее он и швырнул, рванувшись следом в прыжке.

Кирпич попал «бригадиру» в плечо, и следующие выстрелы ушли вбок. Морхольд сбил бандита с ног, покатился кубарем, отпихнув автомат в сторону и слепо ударив локтем в лицо. Под ним чавкнуло, вминая нос, «бригадир» завыл, левой рукой лапая нож. Морхольд упал на него сверху, сел, не обращая внимания на хруст и боль в спине. Не до того. Ударил кулаком, снова попав в нос и придавив левую руку своим коленом. И ткнул большими пальцами в глаза, вгоняя их в череп.

Мужик заорал, захлебываясь криком, замахал руками, умудрившись вцепиться Морхольду в лицо. Пришлось отпихнуть руки и искать что-то тяжелое. Мачете было не достать. Морхольд нашарил обломок и ударил острым краем в висок, и еще раз. Тот дернулся и замер. Изо рта, обросшего густыми черными волосами, лениво потянулась красноватая ниточка слюны.

Морхольд встал на карачки, отползая в сторону и косясь через плечо на стену. Повезло, в грохочущей сотнями стволов канонаде никто не обратил внимания на крохотный эпизод с его участием. И спасибо умельцу Петру. Больно, сломано что-то, но жилет, усиленный пластинами и так здорово выручивший его спину, выручил и сейчас.

– Ох, мать твою, больно-то как… – Морхольд вздохнул, очень опасливо. Внутри потянуло режущей на выдохе болью, и ему пришлось сморгнуть, сгоняя слезы. – У-у-у…

Жуть подскочила, заглядывая в глаза.

– Все хорошо, девочка, – Морхольд сграбастал ее и чмокнул в голову. – Как же мне с тобой повезло, а?!

Он стащил маску, совершенно разодранную, и вытер ею лицо. Выпрямился, когда прямо рядом с головой брызнуло крошкой. Хлесткий звук выстрела из «плетки» он услышал тут же. И, не глядя, погрозил стрелку из крепости кулаком. Схватил погибшего «бригадира» за шиворот и подтянул, поднимая повыше. Больше по нему не стреляли.

Хлестнуло еще раз. Сверху, ссыпав кирпичную крошку и застонав, над Морхольдом навис бандит. Морхольд сглотнул, понимая, что снайпер

увидел и разобрался во всем. И даже только что спас ему жизнь.

Стоило отблагодарить, занявшись уже тем, за чем сюда пришел. Тем более, что из-за стены продолжала доноситься стрельба. А минометы все били и били. Он осторожно выглянул, стараясь рассмотреть бандитские позиции получше.

Минометчики засели рядом с остатками аквапарка. Единственная сохранившаяся горка, по иронии самая большая, высилась перед начальным участком стены. Торчала мрачным памятником людям, щерясь огрызками пластика и ржавым скелетом металлоконструкций. А минометчики сидели под прикрытием полуразрушенного здания справа.

Морхольд, вжавшись в стену какой-то развалюхи, осторожно выглянул, ища глазами хотя бы насколько-то безопасный маршрут. И пока его не увидел.

Свою артиллерию Шеф прикрывал серьезно. Морхольд насчитал человек пять хорошо экипированных ребят, закрывающих тылы. И двое уже целились в его сторону. Все, эффект внезапности потерян.

За серьезными парнями, как муравьи, сновали заряжающие, доставая и передавая мины. А ящиков там, закрытых от крепости высоким участком какого-то основательного здания, оказалось…

– Ни шиша себе! – присвистнул Морхольд, разглядев имеющийся боезапас. – Хреновые дела.

Так… и чего сделать? На бросок гранаты просто так не подберешься. Не дадут, зажмут в развалинах и все, пиши-пропало. А снайперу их достать? И как ему дать понять об этом? Как-как?

Морхольд кинулся к убитым. Зашарил по нагрудным карманам и подсумкам. Жуть, спрятавшаяся в углу, косилась на него и поскрипывала. Когда Морхольд радостно засмеялся, да в голос, ящерка удивленно заквохтала.

– Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках, Жуть, – он показал ей картонный цилиндр. – Это же целеуказание.

Так, тут вроде понятно. И, если прокатит, снайпер ему поможет. Те двое, как ни пытались засесть, чтобы их не зацепили со стены, все равно как на ладони. Если правильно на них показать. Понятно, что тратить патроны на врагов, не лезущих под стены, стрелок не будет. Потому, надо полагать, пока и живы. Ну, а если… он сам попробует побыть живцом, выманит их на себя? Если замысел сработает, то стрелок положит тех двоих. И все, останется только подобраться ближе. Вот только как обратить на себя внимание?

Идея пришла неожиданно. И показалась глупой. Но попробовать стоило. Все равно другого выхода нет.

Выбить «Спартак-чемпион» из автомата, имея привычку, плевое дело. А привычка, оставшаяся с юности, имелась. И даже если союзник-стрелок знать не знает про футбол, на такой звук он должен обратить внимание. Даже в грохоте, стоявшем вокруг. Особенно если все это еще и сопроводить трассерами. А такой магазин у Морхольда имелся.

Он замер, выжидая ответа. Он просто должен был быть. Ну, ну?! В голову последнего из нападавших, все еще стонущего, прилетела пуля. Морхольд кивнул сам себе и, высунувшись из-за своего угла стены, выпустил ракету. И привлек к себе внимание. Пуля жахнула его в плечо, пусть по касательной, но зацепив.