К далекому синему морю
Шрифт:
Тварь разлетелась мелкими клочьями вспоротой груди, мелькнули судорожно бьющие крылья. А потом даже до Морхольда донесся едкий запах, поползший от растекшейся по корме слизи. Где она находилась в твари, было неясно. Но запах говорил сам за себя. Самая настоящая кислота.
Морхольд зарычал, вцепившись в штурвал и поливая огнем мечущиеся черные силуэты. Двигатели на корме визжали, набирая обороты, не давали тварям приблизиться. «Сокол Элвис», подрагивая и скрипя, начинал ускоряться.
Но поздно. Слишком поздно. Тройка преодолевших сотни метров
МДЗ разрываются красиво. Нет, на самом деле, весьма красиво. С ярким красным эффектом. У Ани получилось. Она попала. Ровно туда, куда стоило. В самое основание шеи дредноута. Три снаряда разорвались, полыхнув и разрывая плоть чудовища. Когда чуть позже вспыхнуло еще сильнее, Морхольд радостно заорал, чтобы тут же заткнуться.
Хреновы огромные монстры провели их всех. Провели стрелка с ружьем. Провели Морхольда. Провели Аню.
Пока стрелок сбивал мелкоту, а Морхольд колошматил по второму псевдодракону, третий поднырнул под него и оказался на расстоянии десяти метров от гондолы девушки. Подниматься вверх тварь не стала. Она сделала свое дело здесь.
Морхольд успел заметить, как набухли большие мешки у самого основания шейных мышц. Надулись, вспучившись изнутри хорошо заметным зеленоватым оттенком. Он знал, что случится, попробовал развернуться туда и понял, понял сердцем, ухнувшим куда-то в живот, что угла поворота не хватит. И лишь моргнул, когда сквозь грохот и треск выстрелов и выхлопы двигателей до него донесся кашляющий звук. Пронзительный женский крик, поднявшийся на безумную высоту и упавший в захлебывающийся лай-плач, Морхольд услышал сразу же за ним. Вонь от разъедаемых кислотой кожи, краски, пластика, ткани и человеческого тела добралась чуть позже.
Он заревел, вцепившись в штурвал «спарки», развернул стволы ПКТ – и время остановилось. Остались только враги и его пулеметы, ярость и грусть по совсем незнакомой девчонке, умиравшей в нескольких метрах от него. Умиравшей так страшно, что Морхольду хотелось выть от собственного бессилия и накатившего ужаса.
Так он еще не стрелял. Никогда. Пули ложились кучно, попадая теперь везде, где нужно. Но слишком поздно. Морхольд, стиснув зубы и рыча, продолжал бой.
В черной круглой сетке мечется черная ломаная галка… дадададанг! Пять баллов, старина, давай еще.
Сбоку, стараясь попасть внутрь, мелькнуло смазанным силуэтом? ПКТ коротко гавкнул, скрипнул механизм, хлестнуло свинцом, отправляя крылатую сволочь вниз.
Что-то хрипит динамик? Насрать, он занят! Дададанг! ПКТ несут смерть, только смерть, ничего кроме нее.
Когда сквозь грохот и скрипы черных легавых донесся все нарастающий высокий свист, Морхольд ничего не понял. Его занимало другое.
Один из мелкоты, прорвавшись через его огненную завесу, пролетел наверх. Там бабахнуло, потом кто-то заорал. Прямо перед Морхольдом на канате заболтался паренек в летном комбинезоне. Ружье с оптикой, кувыркаясь, полетело вниз. А прямо перед парнем, наплевав на прямые попадания Морхольда, возникла широкая
Свист наверху поднялся на какую-то немыслимую высоту. «Сокол» неожиданно сильно вздрогнул, прогнав волну по всему корпусу. Парняга заорал сильнее, оттолкнулся от кормы ногами, отлетев к гондоле Морхольда. Вцепился в заткнувшиеся и шипящие стволы, наплевав на ладони, ответившие шипению металла шкворчанием лопающейся кожи. Тварь, извернувшись, заложила вираж.
Свист перешел в гул. Тварь, явно понимая его природу, поспешила нырнуть вниз. Но не успела.
Два широких голубоватых с темно-рыжим языка пламени угодили ей прямо в морду. Разметали ее в клочья, испепелив пару крылатых легавых, попавшихся на пути.
«Сокол» скрипнул еще сильнее, боднул воздух носом и, чуть задрав корпус вверх, рванулся вперед. Морхольд, таращась на пацана за решеткой ограждения, держал того за воротник и отцеплял пальцы. Дело шло плохо, мясо отдиралось неохотно, оставляя целые шматки.
Паренек смотрел на спасителя выпученными глазами и подвывал. То ли от боли, то ли от страха. Еще бы тут не бояться, если мерно и ровно двигающийся дирижабль неожиданно поскакал вперед, как восьминогий Слейпнир?
– Тяну! – донеслось сверху. – Отпускай руки.
– Не трясись, – посоветовал Морхольд, – сейчас будет еще больнее.
Вторая ладонь совершенно не хотела отцепляться. Морхольд, стараясь не упускать глаза пацана из виду, быстро достал нож. Парень заорал, когда сталь отсекла лишнее. И практически обмяк. Морхольд протянул руку, ударил его по лицу.
– В себя приди, дурень, – и заорал наверх: – Вытаскивайте его!
Он проводил взглядом поднимающееся наверх полубессознательное тело. И только потом, отцепившись, рванул на тот борт. Совершенно не обратив внимания на Жуть, цепляющуюся уже за его голову сквозь капюшон.
На палубе неожиданно хватало крови. И валявшихся ошметков крыложоров. Ребят в колодках они все же проредили, разорвав металлическую паутину, идущую поверху. Широкая багровая полоса тянулась к сетке у борта, серьезно продранной в одном месте. Морхольд подскочил к гондоле, превратившейся во что-то, больше всего напоминающее оплывшую свечу. Он успел к тому моменту, когда Кликман, всхлипнув, выбрал спуск у хромированного и крайне понторезного револьвера. Выстрел хлопнул очень громко. И еле слышный скулеж внутри сразу же прекратился.
Морхольд сел на палубу, прижавшись к холодному металлу. Вдохнул-выдохнул, стараясь не смотреть в ту сторону. Смерть совершенно неизвестной девчонки отдалась так, как будто умер давний надежный товарищ. Хотя… хотя что тут такого странного? Эта девчонка, желающая увидеть его Жуть, была тем самым товарищем, что мог появиться в его жизни. И не появился. Из-за, мать его бога в душу, плевка мерзкой бородавчатой крылатой мерзости.
– Морхольд, – Кликман остановился рядом, – вставай. Рассиживаться не время.