К далекому синему морю
Шрифт:
Патроны закончились практически одновременно с целями. Последнюю, трусливо удиравшую за светлые облачка, расстреляли из чего-то ручного, похожего на ружье самого Морхольда. Красиво и беспощадно, тут же влепив следующий выстрел, стараясь не просто убить, а снести к чертям собачьим голову с вытянутой и не такой уж крепкой шеи. Морхольд, порыскав в поисках врага, выдохнул, отпустив штурвал из совершенно мокрых ладоней. Откинул капюшон, задрал очки на лоб, наслаждаясь холодным воздухом. И отдыхом. Вполне заслуженным отдыхом.
Вот сейчас он примирился
Жуть, высунувшись из отворота куртки, диковато осмотрелась. Бедная зверушка, явно нагадившая у него за пазухой, приходила в себя.
– Чшш, – Морхольд погладил Жуть. – Все в порядке. Спи дальше.
Жуть спать не собиралась, несомненно ожидая еще одного подвоха в виде грохота и пороховой вони. Забралась к нему за спину, вцепившись в разгрузку, тихо засопела-засвистела прямо в ухо. И тут же дернулась от неожиданности, больно проколов когтями все слои одежды. Зверушку испугал хрипло каркнувший динамик, ранее не замеченный. Внутренняя радиосвязь, прямо магия какая-то.
– Все целы, – Кликман казался очень довольным. – Не спрашиваю, а говорю, что все целы. Мы не подпустили ни одну из пташек. Молодцы!
– Спасибо, – Морхольд нажал на клавишу обратной связи. – Отстегиваться?
– Нет, – в динамиках раздался женский голос, – пока рано. Классно стрелял, сосед.
О как, пулеметным снайпером оказалась женщина. И вряд ли инженер.
– Ты тоже молодец, – Морхольд улыбнулся, – красава, че…
– Хватит трепаться, – Кликман усмехнулся. Хотя в динамике это прозвучало кваканьем, смешанным с бульканьем. – Проверьте боезапас. Сейчас каждому принесут дополнительные ленты. Впереди «лысянка».
– Чего? – переспросил Морхольд.
– То самое место, о котором тебе рассказывали, – ответил Кликман, – где водятся драконы. Их нельзя подпускать ближе десяти метров.
– Что у них?
– Кислота, – отозвалась соседка. – Сейчас… вон, посмотри вниз.
Морхольд посмотрел. Пришлось нацепить очки. Его единственный рабочий глаз крайне жестоко отстегал ветер, лихо ворвавшись в щели гондолы. Слез сейчас еще не хватало, угу.
Почему «лысянка», стало ясно сразу. Пустая огромная плешь, предвещающая степь, небольшие пролески где-то далеко по ее краям. Действительно, очень напоминало лысую макушку, окруженную редкими волосами.
– Твари живут в рощицах, – женщина-снайпер вздохнула. – Скоро увидишь то, что осталось от «Утенка». Его сожгли год назад.
Морхольд не ответил. Что тут скажешь?
Ребра дирижабля виднелись внизу, правее курса. Черные и переломанные, они торчали вверх руками, тянущимися к небу с немой мольбой. Памятники людям, рискнувшим покорять ставшее злым небо и поплатившимся за это жизнями. Морхольд даже был готов простить им работорговлю или… помощь в ее осуществлении.
– Если появятся, нам надо продержаться минут десять, – Кликман казался очень серьезным, – а потом пойдем на сверхсветовой.
– Че-го? – поразился Морхольд.
Судя по смеху из динамика, остальные стрелки явно знали, о чем речь.
– С приводом у нас все в порядке, – продолжал валять ваньку летун, – мой личный очаровательный Чубакка все сделала в лучшем виде.
– Скажу сестре, чтобы припомнила тебе Чубакку, – соседка тоже улыбалась. – Знать бы, правда, кто это.
Морхольд усмехнулся. Как объяснить детям Беды то, что они никогда не увидят?
– Чубакка хороший, – заявил он, – но…
– Что «но»?
– Большой и волосатый чувак, говорящий с помощью рычания в разных тонах и вариациях. Так что, в принципе…
– Морхольд, ты каналья, – констатировал летун. – Никакой мужской солидарности, сдал со всеми потрохами. За это не расскажу тебе, как мы пойдем на сверхсветовой.
– Уж расскажи, будь добреньким, – Морхольд оглянулся на какой-то шум. В гондолу боком протиснулся давешний парень из палубной команды. Деловито защелкал поднимаемыми крышками и лентами, звенящими свеженькими звеньями.
– Реактивная тяга, чего уж там, – Кликман довольно вздохнул. – Опасно, но куда опаснее ждать вон тех тварей. Уважаемые бортовые стрелки, приказываю прекратить треп и вернуться к вашим прямым обязанностям. Да, Морхольд, оно не особо важно, но ты только что отработал свой долг, возникший по причине несказанной доброты госпожи Ди.
– Ты меркантильная сволочь, Кликман, – проинформировал Морхольд, – жадная меркантильная подлюка.
– Жадность не порок, в отличие от бедности. Ладно, ребят, приготовились. А я пойду займусь ускорителями. Их нам хватит где-то на полчаса лета. Сели все!
Судя по крику, под «всеми» Кликман имел в виду пассажиров. Морхольд проверил, как ходит станок, попробовал педали. Механизмы работали на «ура». Он пригляделся, ища цели. И увидел. И они ему крайне не понравились.
Внизу, мелькая желтыми высохшими волнами, текла степь. Давно не самарская, и даже заметно чужая. Ветер трепал ее, разлохмачивая неровно трепыхающиеся разнотравье и сухостой. Гнул редкий кустарник, торчавший обожженными скелетами. Поднимал пыль от высохшей под его напором земли. Нес дирижабль вперед и вверх. И точно так же помогал новому врагу, видневшемуся пока еще поодаль, плывущему над темными массивами рощиц.
Морхольд прикинул размеры трех пока еще плохо различимых тварей. Эти были куда больше недавних мародеров-крыложоров, да-да. И отличались от них так же, как большая белая акула отличается от черноморского катрана.
Мощные вытянутые тела, казавшиеся отсюда светлыми, в редких черных пятнах, плыли важно и неторопливо. Ошибочно неторопливо, по скорости явно сравнявшись с дирижаблем. И как пока ни старался капитан и команда «Сокола Элвиса», они явно догоняли, пока идя параллельным курсом.