К далекому синему морю

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

Человек промышляет непростой работенкой. Такой же, как недавно у самого Морхольда. Странно белолицую голову, висевшую на поясе, прикрученную за длинные волосы к карабинчикам, сложно перепутать с чем-то другим.

И еще…

Человек, незаметно и грамотно подобравшийся к нему, – женщина. Ничем иным объяснить выпуклость на груди не получалось.

– Ты не из Детей.

А голос только подтвердил догадку. Молодой женский голос. Не девочка, но и вряд ли прямо женщина. Лет двадцати двух, не больше.

– Каких

детей?

– Зимы, – она не торопилась совсем убирать оружие. – Ты не местный. Местные не спрашивают, каких. Разреши мне проверить остановку.

– На предмет чего?

– Это порядок, – девушка притопнула лыжей, стряхивая снег, – разреши.

– Не заходи внутрь, – Морхольд отодвинулся, давая ей возможность заглянуть и не опасаться его, – у меня там зверушка. Может покусать.

– Не буду. Мне только взглянуть.

Морхольд подождал. Недолго, смотреть особо и не на что.

Девушка повесила СВУ на плечо, повернулась. Откинула капюшон самодельной белой шубы и стянула шерстяной низ, подняла наверх кожаную маску с козырьком над глазами и чем-то прозрачным в щели для глаз.

Молодая. Кожа намазана чем-то, скорее всего жиром, смешанным с какой-то взвесью серого цвета. Из-под мазков проступали веснушки. Лицо… тюркское, тут ошибиться невозможно. Явно тюркское лицо.

– Я Милена.

– А я Морхольд.

– Далеко идешь?

– К Пролетарску.

– По пути. Я против не буду, – тут она улыбнулась. – Патронов нет. Вот и не стреляла, кстати.

– Хорошие дела, – буркнул Морхольд, – искренне рад.

– Заметила твой след где-то часа два назад, пошла по нему. Ты хорошо бегаешь, только что-то с ногами. Хромаешь?

– Со спиной.

Адреналин в крови рассосался, хотя напряжение не отпускало. Казалось бы, все неплохо, девчонка явно не из мимолетных преследователей, а все равно…

– Ты вместо зайцев на людей охотишься?

Она погладила голову.

– Да, охочусь на вот этих тварей.

– Из-за чего?

Она нахмурилась.

– Это личное. Оно тебе важно?

Морхольд пожал плечами.

– Не особо. Я про них мало что знаю. Если поделишься по дороге, буду только рад.

– Поделюсь. – Она кивнула на Жуть, переставшую скалиться из проема и любопытно принюхивающуюся. – Мне бы немного отдохнуть. А потом побежим дальше. К ночи успеем в Гундорово. Или забежим в Орловский. Там у нас есть место, чтобы переждать ночь.

– Заходи.

Морхольд оглянулся, рассматривая окрестности.

– Там нет никого километров на пять, не меньше, – донеслось изнутри остановки, – волки прошли к югу, гонят сайгу. Детей в округе пока нет. А те, с кем ты шел утром, давно ушли по своему пути.

– Ты прямо Чингачгук…

– Кто это?

– Великий Змей, вождь могикан из делаваров.

– Мутант?

– Типа того.

Морхольд

забрался внутрь. Огляделся.

Девушка по имени Милена, спокойно скинув лыжи, отдыхала. И ела. Угощая, само собой, Жуть. То ли полоски копченого мяса сыграли роль, то ли пресловутая женская солидарность, но все было тихо и мирно. Благодать, в общем.

– Угощайся, – она подвинула мясо, разложенное на чистом платке, – говядина. Халяль, можно сказать.

– Спасибо, поел.

На всякий случай Морхольд предпочитал не есть предлагаемое другими. Если он влип, так влип, и поганиться человечинкой ему не хотелось. Хотелось верить во что-то хорошее.

– Как хочешь. Далеко идешь?

– Очень. А ты где живешь?

– В Пролетарске. Приезжали с родителями в гости, вроде как. И застряли.

Она терпеливо жевала явно жесткое мясо.

– Перед войной?

– Да.

– И как в Пролетарске? Жить можно?

– Можно. Если не попадаться этим вот уродам.

Голову она не отстегнула. Так и сидела, мотая ею при движении и немного волнуя Жуть.

– У тебя они кого-то забрали?

Милена замерла, глядя перед собой. Ответила не сразу, спокойным и очень ровным голосом.

– Дети Зимы забрали всю мою прошлую жизнь. Всю. И стали новой. Где есть цель.

Морхольд кивнул. Что тут непонятного? Если у девчушки погибли все, много останется, кроме как месть? Вполне себе ясно.

– И давно ты так?

– Смотря чем мерить. Если календарем, не очень. Если кровью и жизнями, до достаточно.

Спокойно, ровно, без надрыва, истерики или хвастовства. Он уважал ее за умения, присущие настоящим аборигенам Севера, так неожиданно понадобившимся на юге страны. А теперь, после такого заявления, уважения прибавилось.

– Может, стоит сейчас выйти?

– Мне надо отдохнуть, – Милена вытянула ноги. – Бежала полночи. И утро еще. Успеем к Орловскому. Час мне нужен, не больше.

Она откинулась на стенку, сняв теплые меховые сапоги, сверху покрытые белой гладкой тканью. Размяла пальцы и вытянула ноги к горячо полыхающей покрышке.

– Мы устроили там место для привала. Вода есть, запас дров, еда. И потом в один переход доберемся куда нам обоим надо.

– Хорошо.

Огонь потрескивал остатками досок. Морхольд, сидя у самого входа, прислушивался к тишине степи. Тишине, не нарушаемой ничем. Даже свистом ветра.

– Требуются офисные сотрудники.

Морхольд вздрогнул, непонимающе уставившись на девушку. А та, водя пальцами по надписям на стене, так же уставилась на него.

– Что это?

– В смысле? – Морхольд удивился, но потом понял. – А, ты про объявление. Это реклама о найме на работу. До Беды люди работали. А офис, ну, как тебе объяснить… вот администрация в Пролетарске есть?