К лучшей жизни (сборник)
Шрифт:
Совет коммуны решал основные с/хозяйственные и политические вопросы. Остальные вопросы решало общее собрание. Как правило, на собрании должны присутствовать все взрослые члены семьи.
Кроме Совета коммуны, первоначально была создана комиссия по учёту оставшегося барского имущества, которое находилось на складе. Каждая вещь записана была в книгу учёта. Каждая вещь из одежды была обозначена инициалами «Ю.У.» (Юлий Ухтомский).
Та или иная семья, нуждающаяся в чём-либо из одежды, подавала на общее собрание заявление. Собиралось собрание и решало, дать или не дать.
Коммуна жила по принципу: работать по способности, получать по потребности. Распределение продуктов было
Так по решению коммуны Василию дали серые валенки, коричневой фланели на рубаху и мануфактуры на штаны. С тех пор их семью стали считать богатой.
В доме Замысловых жили три семьи, все продукты получали вместе и готовили в общей кухне. Обедали каждая семья отдельно, каждая в своей половине.
Работы велись под руководством агронома. При посадке картофеля и капусты применялся квадратно-гнездовой способ. Минеральных удобрений кроме извести не вносилось. Также земля удобрялась навозом.
Государство коммуне предоставило денежный кредит на приобретение племенного скота. В основном были приобретены жеребцы, быки, хряки.
Были также приобретены конные машины: жатка-сноповязалка, жатка-самосброска, лобогрейка, дисковая борона «Рондаль», железные пружинные бороны, драпачи, сенокосилка, конные грабли, двухконная приводная молотилка, веялка, сортировка «Триумф», две зерновые конные сеялки, клеверная сеялка. Впоследствии в коммуне был создан прокатный пункт. Деревенские крестьяне могли пользоваться за установленную государством плату сельскохозяйственным инвентарём, племенными производителями. Основным источником доходов коммуны была мельница и животноводство. Зерно, мука и продукты животноводства (мясо, молоко) расходовались не только на питание коммунаров, часть их шла на покупку лошадей, одежды, обуви, т. д. Государственной торговли тогда не было. Все товары покупались в обмен на продукты.
Свадьбы проводились за счёт коммуны. На праздники дополнительно к норме выдавались продукты.
Коммуна имела тесную связь с Богородским совхозом, который в это же время был создан на базе помещичьего хозяйства, которым владела помещица Софья Герасимова. Хозяйство совхоза специализировалось на овощеводстве и садоводстве. Имелось большое животноводство.
Коммуна имела в избытке сенокосные угодья, часть которых использовалась совхозом. Сено иногда коммунары доставляли совхозу на своих лошадях. Совхоз поставлял в коммуну яблоки, вишню, огурцы, помидоры. Пока взрослые работали в полях и на фермах, подростки пасли скот: коров, свиней, овец.
В коммуне учеников было меньше десятка, и все разных классов. Осенью в школу ходили пешком, было недалеко. Зимой в морозы их возили на лошади, вечером за ними приезжали обратно. Весной, когда разливалась вода, ученики на месяц были отрезаны от дома. Потом начиналась весенняя и осенняя грязь, что отражалось на учёбе, но третий класс Василий все же закончил с хорошими оценками и был переведён в 4-й класс.
«В коммуне ребятишек было мало. По воскресеньям ходили гуметь в деревню. Зимой дорога была прямая, по реке. Весной ездили на дощанике. Особенно на Пасху собирались вся молодёжь и взрослые. На нос лодки прикрепляли красный флаг, с берега видели, что едут в деревню «коммунари», так их называли в деревне, а старушки ещё добавляли «антихристы». В деревне ребятишки и взрослые расходились по своим улицам, на которых проживали ранее. Вечером все собирались на берег, как только все сходились, отъезжали обратно.
Ребятишек было шесть человек:
В 4 классе мы учились с Борькой Дубовым. С деревенскими ребятишками, Колькой Приваловым и Арсенькой Большековым, была у нас вражда: то они нас возле школы погоняют, то мы с Борькой их, когда они придут в наш посёлок.
Однажды мы их так поколотили, что не обошлось без вмешательства родителей. Их отцы были в деревне знатные, один «кулак», а второй зажиточный. Пришли к нашим отцам и стали жаловаться, что побили их ребятишек. Здорово тогда досталось мне и Борьке от наших отцов. Меня выстегал отец вожжами, а Борьку нагайкой. С тех пор мы стали умнее».
По воскресеньям ребятня собиралась целой ватагой на мельнице. Мельница в воскресные дни не работала. Чтобы никто не видел, они уходили в кусты, спускались на воду и подходили к нижним дверям мельницы, которая была над самой водой. Сперва пробирались вниз, потом залазили наверх, там было много голубей, их ловили. Однажды им на мельнице попалась интересная штука, которой все заинтересовались. Небольшой деревянный брусок, на нём стеклянные пластинки, под которым бегала водичка, раскрыли одну, водичка убежала, раскрыли вторую – то же, раскрыли и последнюю, но тоже не поймали. Тут вдруг появился сторож Гриша Костышев, увидев пацанов, стал громко браниться. Брусок полетел в воду, а вся ватага разбежалась кто куда. После узнали, что это был уровень, которым пользовался мастер мельницы при установке нижних жерновов.
В понедельник, когда рабочие пришли на мельницу, то обнаружили пропажу мешка муки, также пропала бутыль с кислотой. Пропажу уровня не выявили.
Также был обнаружен след от мешка на плотине. К тому же сторож мельницы видел не только пацанов, но и Николая Ивановича Суровикова, перетаскивающего через плотину лодку и спускающегося на ней вниз.
Так мельники и порешили, что это проделки Николая Ивановича. Рабочий мельницы, Андрей Иванович Корчагин, запряг коня и поехал в деревню. Приехал к уполномоченному деревни, Тимофею Ивановичу Злобину, рассказал ему, зачем приехал. Пошли к Николаю Ивановичу. Тот развешивал на палисадник мокрую сеть для просушки. Поздоровались как обычно.
– Ну, как порыбачил нонче, дядька Николай? – спросил уполномоченный.
– Да ничёго. Мал-мало поймал.
– Значит, улов, гутаришь, гарный? А где рыбачил-то?
– Ниже мельницы. До Копанца доезжал.
– Так, так. А вот Андрюха гутарит, что сегодня у них на мельнице украли мешок с мукой и кислоту в бутыли. Случайно не твоих это рук дело?
– Боже упаси. Такими делами я не занимаюсь.
– Так, так. Гутаришь, не занимаешься? А след от муки на плотине, где перетаскивал лодку, как мог получиться? – спрашивает Андрюха.
Николай Иванович, пожав плечами, говорит:
– А Бог его знает, откуда он получился, может, кто-то другой украл. Мало ли кто ездит по ночам на лодках. А я тут ни при чём, граждане.
– Ну, что же, будем делать обыск, – заключил Злобин.
– Андрюха, позови дядю Александра Борисова в понятые. Вон и дядю Леонтия сюда можно позвать.
– Что у вас, ядрёна вошь, тут случилось? – спрашивает дядя Леонтий.
– Соприсутствуйте с нами в понятых, обыск будем делать у соседа.
– Ах, вон оно что! Не у вас ли, Андрей Иванович, в коммуне что украли?