К 'последнему' морю (др. изд.)
Шрифт:
– Князь сейчас в большой заботе. Повелел сказать, что выйти не может!
– Мне с тобой некогда толковать. Беги сейчас же обратно к князю и скажи, что тысяцкий Дмитро с передовых валов на Диком поле прискакал в спешке и должен с князем неотложно совет держать!
– Никак не удастся! Князь нынче в сердцах: крепко приказал его больше не тревожить.
– А ты меня не растревожь!
– прохрипел Дмитро.
– Беги сейчас же и поясни князю, что я жду его и не уйду отсюда!
– И он с такой силой
Бояре удивленно поднялись с мест и направились к тысяцкому. Тот стоял у окна, заложив руки за спину.
– На что ты прогневался, воевода Дмитро? Поведай нам!
– Повремените немного. Не уходите! Все сейчас узнаете. Только князя Данилу дождемся.
– Скажи хоть слово одно!..
– Одно слово?
– Тысяцкий окинул бояр суровым взглядом: Война! Она летит на нас, как буря!
Бояре, пораженные, переглянулись.
– Упаси боже! Что же это за напасть обрушилась на нас!
Двери распахнулись, и в гридницу быстро вошел князь Данила Романович, статный, красивый.
Дмитро стоял выпрямившись, сжимая рукоять меча, и смотрел на князя. А тот тихо спросил:
– Зачем прискакал? Народ полошить? Можно ли так? Если и правду грозит беда, надо ратным воеводам тайно собраться и обсудить, как поднять народ... Как собрать отряды из охочих людей и дать им смелых начальников... Почему молчишь? Теперь сбегутся горожане на вече, все будут шуметь без толку, а что мы можем сказать им в ответ?
– Да, - медленно и угрюмо вымолвил Дмитро, - надо созвать вече... И кто знает: не будет ли это вече последним вечем Киева?
– Почему последним?
– сказал, отступив, пораженный князь. Зачем пугать народ? Киев готовится к обороне и устоит против всякого врага, пока подоспеет подмога. А я уже позаботился об этом, послал гонцов с грамотами к доброжелателям нашим: королю ляшскому и королю Беле угорскому, чтобы немедля присылали нам ратную помощь.
– Так они тебе и пришлют!
– воскликнули собравшиеся.
– Только на себя надо полагаться!
Дверь открылась. На пороге стояла княгиня, жена Данилы, смуглая и черноглазая. Ласково прозвучал ее певуч голос:
– Что здесь за тревога? О чем спор? Зачем ты гневаешься, княже? Успокой сердце свое!
К княгине подошел тысяцкий Дмитро и низко склонился:
– Да хранит тебя господь, княгинюшка пресветлая! Прости, что растревожил. Недобрые вести привез я из Дикого поля и должен растолковать князю Даниле Романовичу, что откладывать оборону нельзя ни на день, ни на час. Надо точить мечи, крепить стены, готовить народ к обороне.
– Уходи обратно в свой терем, Анна!
– сказал князь сурово. Не место тебе здесь.
– Позволь мне остаться тут с тобою. Я тоже хочу все знать. Если грозит беда и враг наступает, хочет захватить наш
– Она подошла к мужу и прижалась к его плечу.
Князь Данила наконец уже более спокойно обратился тысяцкому:
– Скажи мне, воевода Дмитро: верно ли, что столь неминуемо беда грозит Киеву?
– На Киев несется волчьим скоком, не делая передышки, сам татарский царь Батыга со всем своим несметным войском.
Княгиня схватилась за голову, потом, овладев собой, выпрямилась и сказала:
– Княже Данило! Отчего же ты не сядешь за стол? Отчего не посадишь рядом воеводу Дмитро и не пригласишь собравшихся присесть поближе, чтобы спокойно выслушать, что расскажет преславный воевода?
Князь сел за стол в красном углу. С одной стороны поместилась княгиня Анна, с другой - тысяцкий. Бояре и остальные именитые киевляне уселись на скамьях вдоль гридницы. Полные тревоги, они тихо переговаривались:
– А можно ли ждать добра и какой-либо подмоги от королей ляшского и угорского? Да и станут ли они плечом к плечу вместе с нами биться против татар?
– Вот за этим-то я и спешу к королю Беле, - пояснил князь. Ведь если мы будем бороться с татарами вразбивку, они по очереди смогут легче одолеть нас, чем если бы мы стали против них одной стеной.
– А что же делать нам в Киеве?
– спросил, нахмурясь, один из бояр.
– Пока придут сюда угры и ляхи, нам придется выдержать первый, а может быть, и последний, татарский натиск.
– Продержаться до моего возвращения с подмогой и слушаться во всем воеводу Дмитро, которого я оставляю здесь вместо себя. Стены у Киева крепкие, врагу их не одолеть. Держитесь изо всех сил, отбивайте ворогов. Разбойники будут напирать на все ворота, а вы бросайте со стен на них камни, лейте горячую смолу, не давайте прорваться в город. Ведь Киев опоясан надежными стенами. Они оберегут его, и татары нас не одолеют. А мы у них милости не попросим: постоят и уйдут.
– Это мы и сами знаем и сделаем, как надо. Только ведь татары напористые и будут лезть, пока не одолеют стен. У хана Батыги, говорят, воинов без числа, и он их жалеть не станет.
– А если татары проломают где-нибудь стену и хлынут туда, в пролом?
Князь Данила сказал:
– Я оставляю за главного начальника воеводу Дмитро. Он меня заменит. Как воин многоопытный, он сумеет наладить защиту Киева. А сейчас я тороплюсь скорее к королю угорскому Беле, чтобы заставить его спешно выступить на помощь Киеву со всеми своими войсками и половецкими конниками хана Котяна.
Он обернулся к боярам:
– Теперь я должен покинуть вас. Кони ждут. Ступай собираться, Анна.