К строевой - годен!
Шрифт:
Надо было видеть Деева, который ходил по казарме с покусанными локтями и выл.
Следующим вечером ровно в шесть комбат снова появился на этаже.
Мудрецкий ждал прихода подполковника и, услышав, как надрессированный Деевым за ночь конопатый заорал: «Смирно!» и басовитый ответ: «Вольно!», вышел из каптерки, где они с Паркиным выясняли в карточном бою, кто из них дурнее. Счет был двадцать восемь на двадцать семь в пользу Мудрецкого – сказывались полгода учебы в аспирантуре против пяти лет, проведенных Паркиным
С вытаращенными глазами Юра понесся прямиком в сортир. В туалет дверь открывалась и закрывалась – значит, руки-то прикладывали. Что-то делали. Подполковник стоял рядом с очками и глядел по сторонам.
– И где ремонт?
Лейтенант оторопел. Тон начальства не обещал ничего хорошего, точнее, он вообще ничего не обещал.
– Ну как же, – он поднял палец к потолку. – Мы же... вот дверь... вращается.
– Я не просил, лейтенант, чтобы вы белили потолок, я приказал сделать здесь ремонт.
– Но нужны...
Стойлохряков перед уходом похлопал по плечу Мудрецкого:
– Не можете достать – рожайте. У вас еще сутки, если ничего не изменится – автоматически всплывает история с двигателем, и хищение я повешу на тебя.
Лейтенант на ватных ногах дошел до кубрика, пинком открыл дверь и плюхнулся с сапогами на первую попавшуюся койку.
Свалив дежурство на мотострелков, наряд химиков балдел, в то время как в части в экстренном порядке создавалось нечто, напоминающее окрестности дорогих вилл на Тихоокеанском побережье. Побелка, покраска, обрезка деревьев. Работа кипела двадцать пять часов в сутки.
– Не понравилось! – взвыл Батраков, поднимая голову с койки. – Чего ему надо, козлу?!
– Тихо, – простонал Мудрецкий. – Не ори.
Резинкин и Заботин проснулись от крика и чуть не сыграли вниз с верхних коек.
– Что такое? – Забота лупал глазами.
– Сортир не принят! – орал Батраков. – Как же так?!
– Ему нужен ремонт по полной программе, – шепотом сообщил лейтенант. – Приказано родить, и не через девять месяцев, а через сутки.
Взвод был разбросан по нарядам: столовая, склады, овощехранилище.
В этот момент из парка пришли довольные и натрахавшиеся ефрейтор Петрушевский, Леха Простаков и вечно увивающийся около него Фрол, за ними медленно вошел немерено наспавшийся Агап, и казарма сразу наполнилась запахом французского парфюма.
Все были в курсе текущих событий, и лежащий на койке в никаком состоянии их командир взвода означал полное фиаско.
Старый воин Агап схватил ситуацию на лету и, плюхаясь на свою койку, басовито пробубнил:
– Даже мне сортир понравился. У него, наверное, дома и то хуже.
Здоровый Простаков поспешил убраться в свой угол с прохода, чтобы не мешать людям смотреть друг другу в глаза.
– Я старался, – заметил Резинкин.
– А ты, Забота, старался? – гневно спросил «ваше благородие».
Забота
– Конечно, мы вместе.
– Кончай п...деть. Опять в углу отсиживался.
– Я койки держал, чтобы Резина не упал.
– Что ему будет-то, он же резина. Да, Резина?
Мудрецкий сел.
– Во-первых, прекратите, во-вторых, повтори-ка, Игорь, что ты там сказал насчет дома комбата.
– Я говорю, у него, поди, дома и то хуже.
Глаза дембеля и лейтенанта встретились. Разница между ними была два года, но в армии взрослеешь быстрее. По сути, они были ровесниками.
– Это больно круто, – Агап поспешил отговорить лейтенанта. – Вони будет.
– У меня приказ, – Юра чуточку повеселел. – Приказы надлежит выполнять и строго в срок, – лейтенант наклонил голову. – Без одной минуты семь. Время идет. Петрушевский!
Петрусь не очень-то прислушивался к разговору. Он так с этим двигателем с «ЗИЛа» наколупался, что ему ничего не надо было, кроме жрачки и отбоя. Женщину никто бы и не предложил. Не то место и не то время. Он расстегнул китель, снял сапоги и лег на одеяло.
– Петрушевский!
– Я, – вяло ответил ефрейтор.
– Чтобы через полчаса «шишига» была у казармы под парами.
– Я сегодня целый день...
Агапов не дал ему договорить:
– Бегом, проститутка.
Как быстро может забывать про усталость человек! Через десять секунд водитель испарился.
– Батраков!
– Я, товарищ лейтенант.
– В двадцать ноль-ноль вы вместе с Резинкиным и Валетовым сидите в «шишиге» на въезде в Чернодырье. Выезжать не через КПП ума хватит?
– А что такое?
– Приказ ясен?! – Лейтенант слишком уж нервно рявкнул, но это подействовало.
– Так точно.
– Мы с Агаповым в поселок. Простаков с нами.
«Гулливер» медленно раздевался, а потому не успел еще прилечь перед ужином. Ему было обидно, что свидание с подушкой откладывается, но он привык покорно сносить повороты по службе и стал снова медленно одеваться.
– Ты! – крикнул Агап. – Быстрее, слонопотам.
– Игорь, переодевайся в гражданку.
– Хорошо.
– На него мы найдем чего-нибудь?
– Забота, мухой во вторую роту, проси Казаряна. – Гриша сорвался на скорости, только лишь пламя из зада не вырвалось.
Трое парней вошли в поселок. Было еще светло. Целью их путешествия был уже практически достроенный новый пятиэтажный, двухподъездный дом для семей офицеров. Сейчас в нем полным ходом шла внутренняя отделка. Хотели успеть к первому сентября.
Мудрецкий зашел к себе в общагу, переоделся, взял деньги. После чего ломанулся в магазин и на свои кровные купил пять бутылок хорошей водки, колбасы, две банки сардин, белого хлеба. В галантерее толстой цепочки из желтого металла не нашлось, пришлось купить кучу тоненьких.