К свету
Шрифт:
– Пятница, идентифицируй входящего абонента, - сказал он.
– Секретарь Льюис, - ответил его телефон.
– Понимаю.
– Он взглянул на трех других мужчин, затем пожал плечами.
– Соедините ее. С общим доступом присутствующих.
– Публичный просмотр, - подтвердил телефон, и Фабьен Льюис и Дэмианос Карахалиос появились над столом для совещаний, когда телефон подключился к установленному на потолке устройству высокой четкости.
– Фабьен. Доктор Карахалиос.
– По вежливому тону Хауэлла можно было предположить, что он был одинаково рад видеть обоих визитеров.
Можно
– Понимаю, что вы не стали бы прерывать меня, если бы это не было связано с чем-то важным, Фабьен, - продолжил президент, - но у меня назначена еще одна встреча всего через двадцать минут.
– Да, сэр. Знаю. Я проверила вашу повестку дня перед тем, как мы позвонили. Но думаю, вы захотите услышать об этом.
– По поводу чего?
– Сначала позвольте мне показать вам короткий видеоклип, - сказала она, и он немного нетерпеливо кивнул.
– Продолжайте.
– Да, сэр.
Льюис и Карахалиос исчезли, сменившись изображением моложавого шатена в помещении, которое, очевидно, было одной из лабораторий "Бастиона". Хауэлл и его секретари наблюдали, как он надевает на голову сетевую гарнитуру. Затем его правый указательный палец пошевелился, явно нажимая клавишу на виртуальной клавиатуре, спроецированной на его контакты.
Какое-то мгновение казалось, что ничего не происходит. Затем все его тело вздрогнуло, голова откинулась назад, и он содрогнулся, как человек, испытывающий эпилептический припадок. Это продолжалось несколько секунд - почти целую минуту, - а затем, так же внезапно, он перестал дрожать так же резко, как и начал.
HD-камера увеличила его открытые, вытаращенные глаза и обожженную кожу под контактами гарнитуры. Она задержалась там на мгновение, затем его изображение исчезло, сменившись лицами Льюис и Карахалиоса.
– Он жив, - сказала Льюис.
– Ну, во всяком случае, тело таково. Однако мозговой активности нет.
– Что, черт возьми, он с собой сделал?
– потребовал ответа Хауэлл.
– Дай-ка угадаю, - мрачно сказал Дворак. Льюис взглянула в его сторону.
– Брент Редер, верно?
– Попал с первого раза, - кивнула Льюис, затем снова повернулась к Хауэллу.
– Доктор Редер был одним из кибернетиков, работавших с командой доктора Рамоса и доктора Карахалиоса. Он был особенно заинтересован в создании прямого нейронного взаимодействия с нашими компьютерами. Он полагал, что это будет не только огромным шагом вперед в повышении эффективности интерфейса, но и вполне может оказаться первым шагом к созданию подлинного, самосознающего искусственного интеллекта. Что если бы человеческий мозг мог напрямую взаимодействовать с существующим искусственным интеллектом, тот мог бы учиться у нас, а не на улице с односторонним движением, которую мы сейчас имеем с Сетью.
– И это то, над чем он работал, когда это случилось?
– Хауэлл махнул рукой в сторону места, которое занимали снимки аварии.
– Ничего такого, над чем он был уполномочен работать, мистер президент, - вставил Карахалиос.
– На самом деле, мы собирались назначить его на совершенно другой проект.
– Он покачал головой, и выражение его лица было печальнее, чем Хауэлл когда-либо видел.
– Боюсь, именно
– Мне, конечно, жаль слышать, что доктор Редер мертв, - сказал Хауэлл, - но что делает этот трагический несчастный случай настолько важным, что вы сообщили об этом непосредственно мне?
– Потому что это не совсем то, что произошло, сэр, - сказала Льюис.
– Сеть его не убила.
– Это действительно выглядело так. И вы действительно сказали, что мозговой активности нет, - отметил Хауэлл.
– Разве это не определение 'безмозглый'?
– Ну, да, - кивнула Льюис.
– Но позвольте мне показать вам кое-что еще, сэр.
– Она поднесла планшет к глазам Хауэлла.
– Мы установили интерфейс с лабораторным компьютером доктора Редера.
– Почему?
– в голосе Хауэлла звучало чуть больше нетерпения.
– Чтобы показать вам это, сэр.
– Она постучала по планшету.
– Продолжай, - сказала она.
– Что?
– спросил Хауэлл.
– Только не вы, мистер президент, - сказала она.
– Я имела в виду...
– Она имеет в виду меня, сэр.
– Голос был мужским, немного более глубоким, чем у Карахалиоса, хотя говорившего нигде не было видно, и Хауэлл нахмурился.
– А вы кто такой?
– Мистер президент, я Брент Редер. Это не то, как я представлял себе встречу с вами, но это то, что у меня есть прямо сейчас.
На мгновение Хауэлл выглядел сбитым с толку. Затем его губы сжались.
– Запись?
– спросил он.
– Что это за шутка такая?
– Нет...
– начала Льюис, но другой голос оборвал его.
– Нет, сэр. Я действительно здесь. Это я. Ну, полагаю, что на самом деле меня там нет, поскольку я все еще в лаборатории...
– О чем, черт возьми, вы говорите?
– раздраженно спросил Хауэлл.
– У меня осталось десять минут до следующей встречи, и я еще не закончил здесь. Так что не могли бы вы, пожалуйста, перейти к делу или поговорить со мной об этом позже?
– Мне жаль, мистер президент, - сказал Редер.
– Но это действительно важно. Кажется, что теперь я нахожусь в компьютере, а не просто подключен к нему.
Глаза Хауэлла расширились, и он оглянулся на Льюис и Карахалиоса.
– Вы имеете в виду?..
– Да, мистер президент, - сказал Карахалиос, и на этот раз в голосе высокомерного, помешанного на деталях ученого прозвучал почти благоговейный трепет.
– Возможно, у нас и нет искусственного интеллекта, но, похоже, у нас есть компьютерный интеллект.
Хауэлл откинулся на спинку стула, прищурив глаза, и несколько мгновений пристально смотрел на них.
– Пятница, - сказал он.
– Да, мистер президент?
– ответил его телефон.
– Отмени мои встречи на остаток дня. Нет, подожди. Не встречу с генералом Ландерсом. Когда он прибудет сюда, отправь его прямо в конференц-зал. Скажи Анджело, чтобы перенес встречи с остальными.
– Отменить все встречи до конца сегодняшнего дня, за исключением генерала Ландерса, которого следует отправить прямо в конференц-зал, когда он прибудет из Цитадели, - сказали по телефону.
– Сообщить мистеру Кристоферсону, что вы хотите, чтобы он перенес все встречи.