К свету
Шрифт:
Идиот, - с иронией подумал он.
– Вы уже находитесь в "виртуальной" диспетчерской, сидите там со своими имплантами и наушниками. Просто будь благодарен, что они готовы мириться с таким динозавром, как ты!
Он усмехнулся, но это была правда, и он знал это. Точно так же, как он знал, что сломается и получит один из кохлеарных имплантов, которые уже были у большинства членов его молодой команды, так что ему не понадобятся даже наушники.
С этой мыслью он проследовал по коридору к шахте лифта. Кабина лифта была рассчитана всего на двенадцать человек и быстро доставила их в стыковочный отсек. Воздушный шлюз был открыт, когда они добрались туда, и коммандер Куен ждала их, чтобы лично
– Хорошо выглядите, доктор Гэннон!
– сказала она, поднимая правую руку.
– Это действительно так, Тоа, - согласился он, поднимая свою руку, чтобы обменяться рукопожатием.
Коммандер Куен Бо Тоа была примерно на пятнадцать лет моложе его, и за ее карими глазами скрывались темные уголки, точно такие же, как и у большинства людей, переживших вторжение. Она также была миниатюрной, привлекательной, склонной к розыгрышам и одной из участниц проекта "Прометей". Хотя она сама была коммандером военного флота Планетного союза - и, несмотря на все первоначальные благие намерения, "мировым кальмарам" удалось восстановить традиционные флотские звания во всей их сбивающей с толку красе - технически ее командование не было подразделением военного флота. Корабль ПС "Андромеда" принадлежал технологическому департаменту и был передвижным домом компьютерного ядра Брента Редера. Для Редера на самом деле не имело значения, где находилось его компьютерное "тело", и размещение его на борту "Андромеды" делало практичным отправку его в такие места, как Ганимед, где он мог взаимодействовать с локальной компьютерной сетью без разрушительных задержек со скоростью света. Это было не единственное, что "Андромеда" делала для департамента, но во многих отношениях, возможно, самое важное.
В данном случае одной из таких "других вещей" было использование безопасного удаленного места, с которого можно было отслеживать результаты альфа-теста. И как бы сильно это ни раздражало Вивиан Остербек, Честер Гэннон был совершенно не против этого. Даже если предположить, что тест прошел идеально, они все равно имели дело с плотностью энергии, примерно сравнимой с центром термоядерного взрыва. Он был просто прав, установив небольшую профилактическую дистанцию между собой и своим детищем, пока они выясняли, насколько хорошо это работает.
– Что ж, поднимайтесь на борт, - сказала ему Куен.
– Я должна увидеть, насколько хорошо это работает после стольких затрат времени и усилий.
– Я тоже, - сказал Гэннон, когда они вместе вошли в шлюз.
– С другой стороны, - бросил он свое традиционное предостережение, - настоящий ученый узнает больше из неудачных экспериментов, чем из тех, которые увенчались успехом.
Куен фыркнула, и шлюз закрылся за ними, когда они поплыли по посадочной трубе к "Андромеде".
– Хорошо, - сказал Гэннон сорок пять минут спустя, устраиваясь в кресле на мостике "Андромеды" и закрепляя ремни безопасности, чтобы не мешаться в условиях микрогравитации на мостике. Корабль находился в двух световых секундах от платформы "Прометей", и Юпитер казался огромным красным шариком в одном из углов визуального дисплея. Но только на мгновение. Затем "Большой красный" исчез, когда на дисплее появилось изображение Ганимеда и орбитальной платформы, которую они оставили позади.
– Брент, думаю, что это большая честь для вас, - продолжил он.
– Пожалуйста, инициируйте альфа-тест.
– Конечно, доктор Гэннон!
– Если Брент Редер и считал, что он "теряет интерес" к окружающему миру, то сегодня это определенно не отразилось на его тоне, - подумал Гэннон.
– Запускаю альфа-тест через тридцать секунд.
В углу сложного дисплея на роговичном импланте Гэннона появился цифровой таймер, и он откинулся
– Пять ... четыре ... три... два ... один ... инициирую!
Голос Редера отсчитал последние пять секунд, а затем таймер исчез, когда водопад на дисплее начал набирать высоту. Другие показания тоже мерцали и менялись, но по-настоящему его заинтересовал водопад, и он наблюдал, как тот продолжал подниматься в течение нескольких секунд, затем замедлился и остановился.
– Первый этап пройден успешно, - объявил Редер.
– Первоначальная активация черной дыры подтверждена.
Кто-то торжествующе хлопнул ладонью по пульту. Это был не Гэннон. Они уже дважды достигали этой стадии, на этом же мостике.
Истинная причина, по которой платформа была такой большой, заключалась в том, чтобы обеспечить достаточное пространство для энергетических установок с антивеществом, необходимых для создания искусственно созданного гравитационно полностью разрушенного объекта. Лично Гэннон соглашался с Уилером в том, что было намного проще говорить "черная дыра", а не "ГПРО", каждый раз, когда они говорили о ней. Конечно, Уилер придумал немало других изящных терминов - Гэннону всегда особенно нравилась "квантовая пена", - и человек его положения мог называть вещи как угодно, черт возьми, ему заблагорассудится. Но как бы кто-то ни хотел это назвать, для создания сегодняшней версии потребовалось столько же энергии, сколько потреблял фазовый привод дредноута. Согласно расчетам его команды, они должны быть в состоянии значительно сократить это количество, продолжая совершенствовать свое понимание и контроль. На данный момент, однако, это был невероятный источник энергии.
Но это, конечно, относилось к первоначальной черной дыре, не так ли?
– Второй этап, пожалуйста, - сказал он.
– Начинаю вторую стадию.
На мгновение ничего не изменилось. В конце концов, командам Редера потребовалось две секунды, чтобы добраться до платформы. Затем первоначальный водопад снова начал подниматься, и рядом с ним появился второй.
– Фазовая стена успешно преодолена, - доложил Редер, и на этот раз раздались аплодисменты. Насколько кто-либо из них знал, это был первый случай, когда кто-либо проник в фазовое пространство без фазового привода. Конечно, у этого была обратная сторона, и второй водопад начал подниматься вверх, когда более высокое энергетическое состояние фазового пространства начало "стекать" в то, что люди и Гегемония любовно называли нормальным пространством.
– Мы на десять процентов превысили прогнозы, - объявила Вивиан Остербек без всякой необходимости. Гэннон уже видел это и слегка нахмурился. Их базовым расчетом всегда был диапазон, а не твердое число, и они все еще находились в пределах этого диапазона, но Остербек была права. Плотность мощности на этом этапе была значительно выше, чем прогнозировали их лучшие модели. С другой стороны, все остальное было почти точно там, где и должно было быть.
– Система справляется с этим, - отметил Тони Фурман, еще один из множества докторов наук в команде.
– На данный момент запас прочности все еще достаточен.
– Согласен, - сказал Гэннон.
– Брент, начинайте третью стадию.
– Начинаю третью стадию, - подтвердил Редер. И снова произошла кратковременная задержка. А затем второй водопад снова взметнулся ввысь, и рядом с ним появился третий.
– Прорыв стены бета подтвержден, - сказал Редер, и третий водопад устремился ввысь со взрывной скоростью.
– На двадцать процентов выше расчетов!
– воскликнула Остербек.
– Тридцать! Тридцать шесть!
– Потеря удержания!
– крикнул Фурман.
– Оценка отказа через десять секунд!