К свету
Шрифт:
– Пустяк!
– сказал Гербер. В отличие от старых 120-миллиметровых гладкоствольных пушек на M1A2 Абрамс, при стрельбе новых танков не было огромного огненного шара. На самом деле, это было на редкость невпечатляюще для тех, кто привык к артиллерии до вторжения. Однако прямо перед танком было отчетливо видно облако чего-то, а затем четыре куска чего-то еще вылетели из облака по дуге и приземлились лишь на небольшой доле пути до цели.
– Просто смотрите!
– сказал Клейтон, но прежде чем он успел закончить, взорвались два танка на полигоне.
– Что ... что, черт возьми, это было?
– спросил Гербер.
– Лазеры?
Клейтон
– Мы могли бы использовать лазеры - они есть в технологической базе принтеров, - но вместо этого мы выбрали рельсотрон. Он меньше подвержен влиянию погоды и может работать с более широким спектром типов боеприпасов. Это также позволяет нам использовать танки для ряда различных миссий. Облако, которое вы видели, было не от ракетного топлива; это была просто пыль, поднятая атмосферной ударной волной. И черные детали, которые вы видите, - это не настоящие снаряды - это башмаки, которые ходят вокруг снарядов, как сабо; они выбрасываются после того, как снаряды выходят из ствола.
– На самом деле рельсотрон каждого Сандерса - это увеличенная версия личного оружия, которое вы увидите чуть позже, - объяснил Клейтон.
– Он дает начальную скорость порядка трех тысяч четырехсот метров в секунду, что в два раза превышает среднюю начальную скорость основного орудия "Абрамса". При такой скорости его баллистические характеристики близко приближаются к баллистическим характеристикам энергетического оружия на дальностях, на которых оно, вероятно, будет использовано. С таким же успехом это мог бы быть лазер... за исключением того, что рельсотрон бьет с гораздо большей силой.
– Но снаряды не могут быть очень большими, если они упакованы в сабо, которое мы можем видеть отсюда, не так ли?
– спросил Гербер.
– Как что-то такое маленькое может нести достаточно взрывчатки, чтобы выполнить эту работу?
– В противотанковых снарядах не используется взрывчатка, - ответил Клейтон.
– На самом деле это оружие с кинетической энергией, которое, подобно пуле, использует для поражения цели только свою кинетическую энергию. Как только снаряд пробивает броню, тепло и осколки, которые он генерирует при прохождении, уничтожают цель. Идея пенетратора не нова - в наших танках Абрамс использовалось нечто подобное, - но теперь, с рельсотроном, мы можем генерировать гораздо больше мощи.
– Я этого не понимаю, - сказал Гербер.
– Почему снаряд просто не отскакивает? Разве не для этого предназначена танковая броня? Заставлять снаряды отскакивать от него?
– Ну, да, для этого и предназначена броня танка, - сказал Клейтон, напомнив себе, что Гербер был академиком, а не опытным военным офицером.
– Но в этом типе снарядов столько энергии, что они пробивают броню, а не отскакивают от нее.
– Клейтон повернулся к представителю, чтобы установить зрительный контакт.
– По сути, энергия зависит от массы и скорости снаряда, верно?
Гербер кивнул.
– Чтобы максимально увеличить количество энергии, которую мы прикладываем к цели, мы максимально увеличиваем массу, используя материалы настолько плотные, насколько можем найти. Для "Абрамса" это был обедненный уран; то, что мы можем производить сейчас, намного плотнее даже этого, так что мы действительно можем увеличить массу. Затем мы минимизируем диаметр конечного снаряда, чтобы вся энергия была сосредоточена на как можно меньшей площади. В "Абрамсе" мы помещали снаряд в полнокалиберный сабо, по сути, в башмак для опускания в ствол, потому что основание сабо было
– Рельсотрон по-прежнему использует башмак для взаимодействия с магнитным полем и стабилизации пенетратора на пути дальше по стволу, но он не обязательно должен быть таким большим, как у сабо Абрамса. По сути, мы делаем действительно тяжелую стрелу, затем выпускаем ее с чрезвычайно высокой скоростью, и она попадает в такую маленькую область, что проходит насквозь, а не отскакивает. Проходя насквозь, она тянет за собой куски брони, к которой прикасается, а затем выбрасывает все это во внутренности танка почти с той же скоростью. Из-за попадания осколков и избыточного давления внутренняя часть танка становится непригодной для жизни.
– Ой, - сказал Фавр.
Клейтон кивнул.
– Как бывший танкист, я согласен на сто процентов. Однако главное - сделать это с ними до того, как они смогут сделать это с вами.
– И эти новые танки позволят нам это сделать?
– Да, они это сделают.
– Почему бы просто не сбросить на них что-нибудь с орбиты, чтобы они не смогли нанести вам ответный удар?
– спросил Гербер.
– Конечно, в некоторых случаях это вариант, особенно если враг находится на открытом месте, но что, если вы пытаетесь захватить город? Есть причина, по которой армия просто не просила военно-воздушные силы разрушать целые поселки в Ираке и Афганистане. Вы можете сравнять с землей полдюжины городских кварталов, чтобы уничтожить прячущийся там танк, но местным горожанам это ужасно не нравится. Вы не сможете завоевать сердца и умы вражеского населения, если будете убивать всех гражданских лиц, одновременно уничтожая их армию - от них ничего не останется.
– Думаю, в этом есть смысл, - сказал Гербер, пожимая плечами.
Клейтон кивнул в сторону окна. Даже с вертолета было очевидно, что все танки-мишени были уничтожены.
– Давайте спустимся вниз и посмотрим, как новая технология применяется к простому солдату.
– Это рота одного из других батальонов моей бригады, - с гордостью сказал полковник Клейтон, когда они приблизились к полигону недалеко от того места, где приземлился вертолет. Рота, о которой идет речь, как раз заканчивала погрузку в несколько антигравитационных грузовиков.
– В состав бригады входят четыре батальона - бронетанковое подразделение, которое вы уже видели, батальон механизированной пехоты, батальон беспилотных летательных аппаратов и зенитный батальон - а также приданные инженерные роты и роты тяжелого вооружения. В общей сложности у нас около четырех тысяч пятисот сотрудников, включая наших собственных специалистов по логистике, инженеров, поваров, медиков и другой персонал.
– Это звучит как хорошо продуманный пакет, - сказал Фавр.
– Это так, особенно когда вы видите возможности задействованного персонала.
Клейтон повел их к концу линии огня, где главный сержант бригады стоял по стойке смирно вместе с капралом.
– Доброе утро, главный сержант.
– Доброе утро, сэр!
– сержант повернулся к двум представителям.
– Доброе утро, джентльмены! Я главный сержант Дженкинс, и мы с капралом Гонсалесом покажем вам возможности нового ударного ружья М-1. Капрал Гонсалес!