К теплым морям. Том второй
Шрифт:
– Охрана там серьезная?
– Постороннему проникнуть в долину сложно. В резиденцию еще сложнее. В сам комплекс — невозможно.
– «Для нас нет невозможного...»
– Что простите?
– Да девиз один вспомнил. Ты лучше скажи, как все это выяснить смогла?
– Несложно. Мужчины редко умеют держать язык за зубами в присутствии женщины, которая согласна их слушать. Немного внимания, немного строгости и вот уже наш невольный постоялец щебечет соловьем о красотах родного края. Тем более, Иво был воспитан в ордене.
– Кто?
– Иво. Так зовут Ликтора. А Рыцаря зовут
– Всех?
– Разумеется. «Де Кардона никогда не бросали товарищей по несчастью!»
– Интересно… Молодец.
– Пустяки, - Лисса скромно отмахнулась.
– Ну нет, не пустяки. Ты прям как Антон сработала. Даже бить их не пришлось.
– У нас есть общая черта. Мы умные и умеем слушать.
– Думаешь, только в этом дело?
– Почему «только»? Дядя, к примеру, тоже обладает высоким интеллектом, но органически не способен перестать витать в облаках своей учености, поэтому не слышит и половины того, что мог бы.
– Ну вот я и говорю: «Молодец».
– Ладно — я великолепна!
– Теперь точно как Антон.
– Приму это как комплимент.
...
Когда Коваль вошел, Семен Николаевич беседовал с невысоким подтянутым мужчиной в строгом темном костюме. Увидев Майора, они подошли к столу и Семен Николаевич предложил всем сесть.
– Знакомьтесь, Сергей Захарович - Пал Палыч Гущин. Заместитель Пастухова. Он уже в курсе ситуации.
– Майор Коваль… А мы виделись уже - вы присутствовали, когда меня на допуск проверяли.
– Хорошая память… Да - был. Никифор Александрович как начальником стал, так вообще затворником сделался. Меня по таким мероприятиям гоняет.
Майор машинально отметил, что у Гущина очень приятный баритон и располагающая улыбка - страшное оружие в руках сотрудника ГосБезопасности.
– Ну а теперь, вот, спасать его буду. Какие есть идеи? Как нам найти этих… Хитреньких?
– Я боюсь, что они могли понять, что раскрыты… - озабоченно постучал карандашом Семен Николаевич, - И уже “потерялись”. Матренин, конечно, обещает, что пока Никифор у него там спит, то сны будет видеть исключительно правильные. Вроде, что его привезли в Институт, обследовали, но ничего не нашли и сейчас он там в палате под наблюдением. Заодно, попытается кое какую “дезу” про свои наработки им скормить под эту мазурку. Но вот повелись ли?
– Главная зацепка, на мой взгляд, “ретранслятор”. Если я правильно вас понял, то они снимают информацию через тело, которое как-то воспроизводит все, что Никифор Александрович говорит, слышит и читает. Но в остальном недееспособно. Может поднимем сведения по больницам? Такие должны стоять на учете у врача?
– Это долго. Больниц только в Стоярске сотни… И пока мы все их переберем.
– Заводы!
– неожиданно предложил Коваль, - Недееспособного надо как-то транспортировать. Нужно инвалидное кресло.
– Могут не транспортировать. Он им нужен только как “радио”.
–
– Кресло они могли украсть.
– Опять таки подозрительно. И бессмысленно - его и так выдадут, если у них подобный больной на руках.
– Тоже верно. Только я не понимаю, причем тут заводы?
– Я имею ввиду заводы, которые медицинское оборудование изготавливают. Врач же это кресло не из кармана достает? Он его выписывает, а потом родственники забирают в Собесе. А в Собес его с завода присылают. Причем все сведения, “кому и куда”, на заводе собирают для отчетности. И их куда меньше, чем больниц.
– А вы, Сергей Захарович, голова… - уважительно протянул Гущин и потянулся к телефону, - Как мы вас военным-то уступили? Растяпы…
Отдав распоряжение запросить с соответствующих предприятий базу по отгрузке инвалидных кресел, он положил трубку и кивнул, мол ждем.
– Так… Какие еще будут мысли?
– Никифор Александрович женат?
– задумчиво поинтересовался Коваль, - А то мы как-то заговорили об этом в свое время, но я так и не понял.
– Да. Хотите супругу опросить? Стоит ли? Я ей соврал, что он в срочной командировке. Не хотелось бы её сюда приплетать.
– Понимаю, но дело вот в чем… Я поспрашивал Матренина: родство связь дает сильную, потому родственников и проверяют, но этого недостаточно. Ее надо как-то поддерживать. Сам он, как я понимаю, весь в работе был. Что если они через жену как-то? Кем она работает?
– Врачом… - Пал Палыч и Семен Николаевич переглянулись, - Ну голова же! У нас тут инвалид недееспособный! Как раз через врача контакт-то держать сподручнее всего! Надо поднять список её пациентов.
– Он там вряд-ли будет - отрицательно мотнул головой Харченко, - Они не настолько глупые. Но вот неформально… По дружески… По соседски!
– Думаете, они рядом где-то?
– Не думаю! Знаю! Лидия Михайловна как-то обмолвилась, что у соседей с первого этажа сын парализован!
– Не верю я в такие совпадения...
– Гущин снова схватил телефон, - Алло, Ваня! Быстро на жильцов из второй квартиры пастуховского дома все, что есть! И на всех кто к ним ходит. Да! И на сантехника из ЖЭКа тоже. На всех, кого найдешь. И наблюдение туда. Особое внимание на инвалида в коляске и тех, кто с ним рядом.
…
Кала-Балиб, по островным меркам, был прямо таки мегаполисом. В нем проживало почти пятьдесят тысяч человек и было аж два конкурирующих между собой банка, казино и кинотеатр. Все это великолепие с моря охраняли пара бетонных фортов с тремя шестидюймовыми орудиями на каждом, дополненные сорокадвухлинейной пушкой на конной тяге, которую можно было притащить туда, куда орудия фортов не доставали. Наземные силы состояли из полка колониальной гвардии, набранной исключительно из местных, которым доходчиво объяснили, что их дома сделаны из горючих материалов, а родственники смертны.