К теплым морям. Том второй
Шрифт:
– Это легко!
– милиционер с готовностью поднялся, - Когда было?
– Вот это и хотим узнать.
– Тогда немного сложнее — у нас архив по датам.
– Ориентировочно лет пятнадцать назад.
– Пятнадцать? Пятнадцать — это уже в хранилище. Пойдемте…
– Мож я тоже пойду?
– поинтересовался Макарьев, - Меня уж потеряли поди?
– Иди… Юморист… Хотя стой! Раз уж тут все равно, посмотри телефон — там в трубке шорохи какие-то — ниче не слышно! Скажешь, что у нас связь делал. Пройдемте, товарищи.
Архив располагался в цоколе
– Что такое?
– Сейчас… Одну минутку… Кажется… ЕСТЬ!
С победным кличем метнув тяжеленную связку ключей куда-то в угол, Петр Егорьевич гордо поднял за хвост толстую крысу.
– Вот она, падла! Вредительница казенной собственности! Попалась-таки!
– Вам бы кота завести — архив все таки.
– Да в архивы она не доберется — нам с завода старые металлические шкафы под это дело отдали. Ржавенькие, конечно, но запираются плотно. Она проводку портила — латать умаялись. А котов нам нельзя — кот по углам метить будет. У нас тут, все таки, правоохранительные органы. У нас тут люди ходят. Нам нельзя чтобы котами воняло.
Милиционер отпер архивный шкаф и достал кипу протоколов за нужный год.
– Вот — ищите. А я пойду эту тварь прикопаю со всеми почестями.
Гриша благодарно кивнул и принялся искать нужный протокол.
– Нашел, товарищ майор!
– он быстро прочитал написанное, - Интересно… Турухаев заявил, что Бабкину не угрожал и даже не сразу узнал его в потемках, а тот сразу принялся убегать. Бабкин не отрицал. Пояснил, что не знал, что в его бывшую комнату уже кто-то въехал и испугался, что его примут за вора.
– И поэтому, вместо того чтобы объяснится, попытался сбежать?
– Ну да — мне это тоже кажется странным. Зачем бежать, если ничего такого не сделал?
– Давайте-ка, Григорий, прокатимся в Управление и посмотрим, что там у ваших есть на Бабкина этого. И на Турухаева — его тоже стоит проверить.
– Понял. Поехали, заодно там и пообедаем. У нас вот такая столовка!
…
В столовой и правда кормили неплохо. Расположившись под плакатом «Не обсуждай рабочие вопросы в общих помещениях», Коваль похлебал солянки, съел кашу с котлетой, запив все компотом, поблагодарил поварих и поднялся на второй этаж где ему выделили временный кабинет. Гриша, который съел тоже самое, но в два раза быстрее, уже бегал по этажу, рассказывая коллегам новую хохму и попутно собирая информацию на интересующих их лиц. Набрав внушительную стопку документов, он вывалил их на стол и вместе с Майором начал разбираться в этом всём.
– Так… Турухаев, похоже, нам не интересен, - спустя несколько часов устало резюмировал Коваль закуривая, - Хотя был многообещающ… Такая родня — клейма ставить некуда. А кроме того, решение жить совместно они приняли уже после самоубийства
– Тоже верно...
Гриша покосился на Коваля, который держал сигарету большим и указательным пальцем, пряча уголек в ладони, и решил взять свою так же. Коваль, заметив это, усмехнулся и продолжил.
– Ладно — Турухаева в сторону пока. Бабкин... А вот насчет этого гражданина у меня теперь очень сильные подозрения. Во-первых, он был не просто журналистом, а имел доступ в штаб флота. В отличие от Турухаева, кстати.
Во-вторых, после самоубийства Иваркина он в штабе больше не появлялся, ссылаясь на то, что случившееся оказало на него сильное влияние.
И в-третьих — после окончания командировки он взял в редакции «творческий отпуск», ссылаясь на сильное моральное истощение, а знакомым сказал, что после всего пережитого хочет уехать куда-нибудь в глушь.
– Пережитого чего? Он же не фронтовым корреспондентом был? Всю войну при штабе просидел.
– Вот именно: «При штабе»! Помнишь, ты предположил, что документы мог взять кто-то из штабных. Два чемодана денег — это серьезный соблазн. Надо побольше накопать на него. Мне нужна служебная связь. И готовься — нам, похоже, придется до утра сидеть.
– Надо — будем!
– с готовностью откликнулся Гриша, - Я тогда дежурных предупрежу.
…
Клавдия Семеновна мыла посуду после завтрака, наблюдая как Авсен задумчиво ходит вокруг забора с молотком. Был выходной и он решил заняться благоустройством. В такие моменты за ним нужен был глаз да глаз, так как несмотря на глубокие познания в области электричества и связанных с ним сложных приборов и конструкций, простые плотницкие инструменты ему не давались, а попытка просто забить гвоздь могла привести к впечатляющим травмам и разрушениям.
Клавдия бы с удовольствием сама заколотила эту несчастную доску, но Авсен был твердо уверен, что мужчина обязан сам чинить свой дом и очень болезненно реагировал, когда такие вещи делались без него. Увидев уже знакомый автомобиль, затормозивший под перекинувшей ветви на улицу старой яблоней, они переглянулись.
– Кто там, Сеня?
– Клавдия Семеновна прекрасно видела кто там, но ничего лучше не придумалось.
– Это тот офицер, который вчера приходил с сотрудником…
– Шо опять такое?
– Не знаю — возможно что-то выяснили?
– Ох — эти выяснят… Пятнадцать лет не могли, а тут нате — присесть не дадут!
– Здравствуйте, хозяева!
– вошедший в калитку Гриша приветливо растопырил пятерню.
– Да уж поздоровей видали!
– Клавдия махнула на него полотенцем, - Ну шо вы мне тут имеете опять сказать?
– Мы хотим уточнить кое-какие моменты про вашего квартиранта. Бабкина.
– Ну шо я тебе говорила, Сеня?
– А что я?
– Турухаев отложил молоток, - Я просто сказал, что он подозрительный. Его проверили и видимо так и есть!