К теплым морям. Том второй
Шрифт:
– Это — везение.
– Когда постоянно везет — уже мастерство!
Капитан жестом заткнул их и предложил тост: «За мастерство!». Все выпили. После чего Капитан благосклонно кивнул и начал травить истории из своей жизни.
...
Катер выходил на связь несколько раз, постоянно откладывая время возвращения. Когда они наконец причалили, Дахра на берег его наложницы спустили буквально на руках. Он был пьян и счастлив. Капитан пошел спросить как все прошло. Увидев его, Дахр дал команду привести себя в вертикальное
– Достопочтенный — я сейчас нахожусь в таком состоянии, что буду говорить прямо. К шайтану яхты. Яхту себе может позволить любой ишак с деньгами. Я хочу его! Я у вас его куплю! За любые деньги. Можете называть любую цену. Я буду проклинать и заламывать руки, но куплю.
– Вот настолько понравилось?
– Дело не в этом. Я рассказывал вам почтенный, о том моем первом плавании? Оно было отвратительно! Однако оно привело меня в то место, где я смог начать все с чистого листа, оставив прошлое за тысячами миль соленой воды.
И кому как не мне знать, насколько изменчива удача на Доминисе? Раньше я думал, что если она повернется ко мне спиной, моим выходом будет яд… Но когда мы неслись мимо Львов, я, внезапно, с кристальной ясностью, понял, что снова могу оставить все за кормой! Поэтому я куплю у вас этот катер, буду кататься на нем, возить на морские прогулки своих друзей и партнеров. И учится. Учится им управлять. Учится класть курс по картам и Шпилю. И если злой рок захочет меня настичь — видит небо, ему придется за мной побегать! Этот катер мчит как молния. Пусть попробует с ним потягаться!
– Я вас понял… - Капитан согласно кивнул, - Ну что-ж — наживем еще… Забирайте. Цену ломить не стану.
– Благодарю, почтенный… Тогда с вашего разрешения — я немного приду в себя и жду вас, чтобы уладить денежный вопрос.
Дахр с блаженной улыбкой опустился на руки наложниц и дал команду нести его на виллу. Следом на берег сошел Старпом с девушками. Капитан, в ответ на его вопросительный взгляд, одобрительно кивнул.
– Лихо вы его обработали. Я даже намеки намекнуть не успел, как он деньги стал чуть ли не в руки совать.
– Ну — парни старались. Особенно Багир.
– Серьезно? Почему особенно он?
– Ну ты же знаешь — горцы... Всю дорогу рассказывал, что дома сидеть — удел женщины. А джигиту нужен горячий конь, верное ружье и дальняя дорога. Насилу успокоили…
– И чем вы занимались?
– Сперва носились по округе — пейзажи тут просто закачаешься. Потом причалили к пустынному островку, разбили шатер, пожарили шашлык, вина выпили. Дахра по началу укачивало не по детски, так что ту ночь он на берегу спал. Потом вроде привык.
– Безобразия творили?
– Не более обычного. В подробности вдаваться не буду, но было неплохо. А у вас как? Не скучали?
– Не. Калибр проставлялся, так что мы тут тоже погудели малость.
– Тоже хорошо… Планы на сегодня какие?
– Сейчас деньгу возьму — доли отдам, да и остальным отсыплю по заслугам. Потом закупка, монтаж и прочая текучка.
– Ну я тогда часик вздремну и продолжу ковыряться со связью.
Глава 9.
Обмылок и Бьернсон шли по улочкам Аргесаеванны. Обмылка на берег отпросил Боцман, которого тот достал своим нытьем. Бьернсон вызвался сопровождать его для безопасности, да и просто чтобы развеяться — пока «Интернационал» стоял у причала, работы было немного, но его это не касалось. Капитан был тверд в своем решении сделать из него моряка, способного положить с прибором на все проклятья всех морских богов, и гонял в хвост и в гриву.
Заодно им было наказано поискать какую-то виху. Вдруг по дороге попадется? По дороге та не попалась, но допрошенные аборигены дружно показывали куда-то в эту сторону. Город был необычный, не такой, к каким они привыкли, так что решено было не упускать шанс поглазеть на заморское житье-бытье и прогуляться в указанном направлении.
Свернув с широченной, пыльной, жаркой и заполненной людьми центральной улицы они сделали два поворота и оказались в тихом, пустынном переулке, образованным домами стоявшими впритирку к друг-другу. Через него были натянуты веревки с бельем, кое где стояли высокие глиняные кувшины, чтобы ловить стекавшую во время дождей воду. У небольших дверок прямо в стену были вмурованы лавочки на которых, вечером, когда зной спадет, наверняка было удобно сидеть, курить кальян и обсуждать с соседом события минувшего дня.
Чуть дальше, переулок под острым углом соединялся с крохотной улочкой, которая змейкой обогнула огромное раскидистое дерево, взбежала по склону вверх и свернулась вокруг выдолбленного камня, куда, из источника еще выше, по глиняному желобу стекала струйка прохладной воды. Остановившись, Обмылок подставил ладони лодочкой, смыл с лица пыль, набрал еще и, предварительно понюхав, попробовал. Опыт жизни на улице подсказывал, что пить в непроверенных местах стоит осторожно, однако вода, несмотря на слабый металлический привкус, была вполне пригодная для питья. Бьернсон тоже наклонился ополоснуть лицо…
Из темноты переулка хлопнул выстрел. Вздрогнув, он качнулся, хватаясь обеими руками за камень. Вокруг, с крыш и из подворотен начали появляться вооруженные люди в черной мешковатой одежде. Стрелявший вышел на свет и, видя что Бьернсон не падает, выстрелил еще два раза. На его лице застыл самодовольный оскал — подловить глупых чужаков в лабиринте улочек было несложно.
А потом раздался рев, от которого оскал начал сползать. С утробным медвежьим рычанием Бьернсон развернулся. Его глаза были залиты безумной слепой яростью. Бандит всадит в него три оставшихся в барабане патрона, однако озверевший Бьерн их словно не почувствовал. В два прыжка подскочив, он схватив отчаянно верещащего стрелка за горло и, подняв в воздух, перехватил двумя руками...