К востоку от Эдема. Хищники
Шрифт:
Фейсса молча положила миску на стол и неуловимым движением скользнула к фессу. Тот не успел даже вздрогнуть, как был брошен на пол и скручен в необъяснимо как применённый захват. Молодая рабыня неподвижно стояла над поверженным противником, удерживая того ногой.
— Я предупреждала, — сурово сказала она. — одно движение, и я сломаю тебе шею.
Двое угрюмых ирбисов в углу каюты впервые обернулись, заинтересовавшись происходящим. А Симбад около секунды приходил в себя от неожиданности. Затем прозвучал яростный рык и рабыня
Симбад взвился как ракета. Метнувшись к фейссе, он одним движением перехватил руку своей стройной противницы, упал на колено, дёрнул рабыню за стопу вперёд и вверх, подставил локоть под падающее тело и мгновенно выпрямился, одновременно заломив руку молодой фейссы назад и вниз. Та рухнула на пол, скорчившись от боли.
— Сейчас посмотрим, кто кому что сломает… — прорычал Симбад. Резким движением он перевернул рабыню на живот и опустился сверху, прижав её к полу. Фейсса в ужасе закричала.
— Остановись! — Тигр перехватил Симбада, готового изнасиловать рабыню, — Не сходи с ума, ты ведёшь себя как зверь!
Фесс яростно рычал. К нему подскочили Барс и Пантера, повисли на плечах.
— Успокойся, Симбад! — Рысь наклонилась над стонущей от боли фейссой. — Успокойся…
— Симбад?… — тёмно-серый ирбис в углу каюты медленно привстал, его подруга ощетинилась. — Ты — жёлтая смерть Симбад?!..
Бывший гладиатор стряхнул повисших на нём пардов и угрюмо протянул руку противнице.
— Встань, — глухо сказал фесс. — Прости меня.
Фейсса с огромным трудом села, держась за плечо.
— Простить ТЕБЯ?! — в её словах прозвучала страстная ненависть. — Убийца!!!
Десантники переглянулись.
— Симбад? — Пантера прищурилась. — Что ты скажешь?
Фесс тяжело дышал, его ноздри расширились от гнева.
— Заткнись! — рявкнул он на Пантеру. Затем обернулся к молодой рабыне.
— Как тебя зовут?
— Киара! — презрительно бросила фейсса.
— Так вот, Киара, — Симбад опустился на колено и посмотрел фейссе в глаза. — Ты меня знаешь. Ещё один раз скажи, что я убийца. Поняла?
Не сказав больше ни слова, фесс поднялся на ноги. Рабыня дрожала от боли в руке.
— Ты…
— Я мёртв уже пятнадцать лет. — глухо произнёс Симбад. — Запомни это с первого раза, потому что я никогда не повторяю своих слов.
Бывший гладиатор отошёл к стене каюты и стал там, спиной к остальным. Под жёлтой шерстью перекатывались могучие мышцы, кисточка на конце хвоста нервно подёргивалась.
— Пантера, займись ею, — не повернув головы, приказал фесс. — Молча.
Десантница метнула взгляд на Тигра и едва заметно приподняла кисть, чуть выпустив когти. Тайрр слегка покачал головой.
— Зейсан, помоги Киаре, — сказал он мягко. — А я поговорю с нашим общим другом.
Симбад резко повернулся.
— Я не собираюсь…
— Пойдём, выйдем в коридор, — тихо предложил Тигр. Глаза десантника блестели.
Фесс прищурился.
— Тигр? —
— Я тоже никогда не повторяю своих слов, Симбад. — прозвучал ровный голос.
Парды молча смотрели на двоих воинов, замерших один против другого.
— Тигр, лучше не надо. — предупредил фесс.
В следующую секунду дверь каюты с треском рухнула наружу. Тело Симбада прочертило жёлтую молнию по коридору, тяжело ударившись о переборку в десяти метрах от прохода.
Сквозь выломанную дверь, чуть наклонив голову, вышел Тигр. Рыжая, полосатая шерсть тайрра встала дыбом, однако в глазах горела спокойная решимость и знание своих сил. Десантник встал над хрипло дышащим фессом.
— Теперь понял, почему тебя не пустили на Полигон? — спокойно спросил Тигр, опустившись на колено. Симбад отшатнулся.
— Ты… Ты…
— Я по-прежнему твой подчинённый, Симбад. — заметил Тигр. — Операцией командуешь ты. Но пожалуйста, больше никогда не забывай, что из нас пятерых ты — самый слабый и неопытный. Это ясно?
Фесс попытался встать, Тигр протянул ему руку.
— И последнее… — почти ласково произнёс тайрр. — Если ты ещё хоть раз оскорбишь Пантеру, я вырву у тебя сердце и вложу его обратно, но уже со спины. Понял, командир?
Симбад не ответил.
Глава шестнадцатая
До вечера я совершенно измотала Куросао и себя скачкой. Мы проехали, наверно, два дневых пути, и когда Солнце коснулось горизонта, напоминали выжатые лимоны. Хотя конь устал сильнее, конечно.
Зато Тошиба прекрасно провёл день. После обильного завтрака, который я на скорую руку приготовила из пойманного зайца, он забрался мне на колени, прижался и почти до самого вечера спал, убаюканный равномерной тряской. Я всё больше привязываюсь к этому малышу.
Уже вечерело, когда мы наконец остановились у небольшой речки. Куросао прямо рухнул в воду, мне пришлось насильно вытащить его обратно — после долгого бега нельзя много пить. Это я постаралась объяснить жеребцу, но он, похоже, не захотел понять.
Так или иначе, скоро мы все трое плескались в холодной воде и рычали (мы с Тошибой), ржали (Куросао), дрожали (все трое) и смеялись (только я). Хотя смеяться я старалась не очень громко; кто знает, вдруг мы здесь не одни…
Далеко на горизонте виднелись горы. Всё, что я о них знала — название; горы звались попросту Серыми Горами, и в них не было золота, как гласила пометка на карте. С чего бы мне искать там золото?…
Немного отдохнув, я крепко привязала Куросао к кусту, взяла лук и пошла на охоту. Исполняя обещание, не обратила внимания на табун диких лошадок, пришедший к водопою. После часа поисков мне повезло подбить странного зверя, вроде дикобраза, только размером с человека. Две вонзившиеся стрелы совершенно не были заметны среди точно таких же по длине колючек.