К востоку от одиночества
Шрифт:
Мы сумели приготовиться к старту лишь к середине следующего дня. Дождь лил по-прежнему, но прогноз по трассе был вполне благоприятным. Здесь не было никакого таможенного контроля, как на внутренних линиях, и вообще в местечках типа Грант-Бей все формальности сведены до минимума. Гонт взял на себя оформление всей документации, и даже два механика, проверявшие двигатели, не обратили никакого внимания на мое появление, что было как нельзя кстати.
Гонт приготовил деньги – пачку новеньких стодолларовых банкнотов. Я уложил их в специально приготовленный конверт и, положившись на Генеральную службу доставки,
На нем был новенький летный комбинезон. Устраиваясь в кресле второго пилота, он просто лучился доброжелательностью.
– Готовы? – поинтересовался я.
– В любой момент. Только один нюанс. – Он протянул мне карту, которая была тщательно уложена в бортовой ящик. – Если вы посмотрите сюда, то обнаружите, что я изменил пункт прибытия.
Новый курс представлял собой совершенно прямую линию, идущую от Гус-Бей через южную оконечность Гренландии и заканчивающуюся в Рейкьявике, столице Исландии. Нам предстояло преодолеть примерно тысячу шестьсот миль.
– Что за идея?
Он молча достал из кармана пакет и протянул его мне.
– Здесь еще тысяча долларов. Годится?
Бумажки были такими же новенькими и не менее привлекательными. Я убрал их обратно в конверт, а конверт спрятал во внутренний карман летной куртки. В конце концов, какое это имеет значение? Рейкьявик или Шеннон. Суть та же.
Он многозначительно улыбнулся.
– Не стоит беспокоить диспетчерскую сообщением об изменении маршрута, старина. Меня больше устроит, если они занесут в свои журналы прежний пункт назначения.
– Здесь вы хозяин, – заметил я и покатил по рулежке.
Пока мы взлетали, дождь лил не переставая. Над головой висели свинцовые тучи. Но я помнил прогноз и ни о чем не беспокоился. И не стал менять прежнего курса, пока мы не ушли далеко в море. Самолет хорошо слушался рулей – действительно очень хорошо. Далеко впереди край облаков светился в лучах солнца. Я уселся поудобнее, свободно положив руки на штурвал, и наслаждался полетом.
Спустя пару часов, когда мы прошли около пятисот миль, у меня появилось одно небольшое желание. Я передал управление Гонту, который не отличался особой разговорчивостью, и направился в туалет в хвосте самолета. Именно там я испытал первое крупное потрясение, потому что, открыв дверь, обнаружил человека, одетого точно так, как механики в Гус-Бей. В других обстоятельствах это могло бы показаться и забавным, но я не нашел ничего смешного в автоматическом «люгере», который тот держал в правой руке.
– Сюрприз, сюрприз! Я как раз собирался навестить вас. – Ствол «люгера» при этом оказался направлен мне прямо в живот. – Может пойдем послушаем, что нам скажет дражайший старина Марвин?
Тот же специфический голос школьного учителя, что и у Гонта. Я был совершенно уверен, что это не игра воображения, к тому же сверкающие глаза этого человека могли подтвердить, что он знает свое дело.
– Совершенно не понимаю, что все это значит, – заметил я, – но буду весьма признателен, если вы направите эту штуку куда-нибудь в сторону. Гонт, конечно, пока справляется, но на самом деле я пилот этого самолета, и нам всем не нужны, наверное, случайные неприятности на таком расстоянии
– Дорогой приятель, я одной левой смогу довести эту рухлядь до Китая и вернуться обратно!
Я испытал такое же чувство, как в баре Королевского аэроклуба, когда какой-нибудь зануда с усищами в ярд длиной набирает в грудь побольше воздуха, и вы понимаете, что через секунду сможете составить себе представление о лете 1940 года, о Биггин-Хилл и о том, что означает двенадцать боевых вылетов в день на «Спитфайере».
Я двинулся в обратный путь, открыл пилотскую дверь и вошел в кабину. Гонт с улыбкой обернулся ко мне, но улыбка тут же погасла.
– Харрисон, – произнес он убито.
– Собственной персоной, старина. – Харрисон подтолкнул меня рукояткой «люгера» к креслу. – Садись и бери управление!
Гонт заметно побледнел, но, похоже, не потерял самообладания. Я почти слышал, как скрипят его мозги, пытаясь придумать какой-нибудь выход из этой ситуации.
– Может, кто-нибудь будет так любезен пояснить, что здесь происходит? – спросил я.
– Не твоего ума дело, старина, – покачал головой Харрисон. – Все, что мне от тебя надо, – несколько фактов и цифр. Сколько времени вам нужно, чтобы добраться из Гус-Бей до Шеннона?
Я бросил взгляд на Гонта. Тот кивнул.
– Мы не летим в Шеннон, – сказал я. – Пункт прибытия – Рейкьявик, Исландия.
– Хорошо, черт возьми! Внезапное изменение в расписании. Как далеко мы ушли?
– Чуть больше шестисот миль.
Харрисон широко улыбнулся.
– Ну, Исландия меня устраивает не меньше, чем любая другая страна. Знаешь, Марвин, – обратился он к Гонту, – ты действительно полный кретин. Мне нужна всего лишь моя доля.
– Хорошо, хорошо! – вскинул вверх руки Гонт, словно на него был наставлен ствол. – Не стоит поднимать шум. Мы можем обсудить это в другом месте.
Харрисон вышел из кабины. Гонт последовал за ним, плотно прикрыв дверь. Они пробыли там не меньше пяти минут, но я не мог разобрать, о чем они говорили. Выстрелы прозвучали глухо, словно издалека. Их было два, почти одновременных, затем небольшая пауза, и еще три. Две пули прошили дверь и разбили лобовое стекло.
Включив автопилот, я быстро отстегнул привязные ремни. Как только я вскочил и развернулся к двери, она распахнулась, и мне на руки буквально рухнул Гонт. Я переправил его в свободное кресло и попытался расстегнуть комбинезон. Он все цеплялся за меня, потом изо рта хлынула кровь, и он обмяк. Голова завалилась набок, глаза остекленели.
Харрисон лежал в салоне, уткнувшись лицом в пол. Я перевернул его, но он был уже мертв. На теле были видны следы двух пуль. Вот таким образом я оказался с двумя трупами на руках, по уши в настолько серьезных делах, которых даже не мог себе представить.
Я сходил на камбуз, налил себе кофе из термоса и закурил. Что теперь делать, вот в чем вопрос. Конечно, я всегда мог просто вышвырнуть их за борт, но это не решало проблемы. Мне все равно надо где-то садиться, значит, самолет неизбежно вызовет массу вопросов. Даже если я просто его брошу и мне удастся скрыться, вопросы останутся, а этого мне хотелось меньше всего. Конечно, идеальным решением было бы направить его на дно Атлантики вместе с этими двумя, но куда деваться мне? Впрочем, над этим вариантом стоит подумать. Найти подходящее безлюдное местечко и выпрыгнуть с парашютом, направив «Цаплю» к земле. С тем запасом горючего, который у нее в дополнительных баках, она должна вспыхнуть как факел и сгореть дотла.