Кадавр. Как тело после смерти служит науке
Шрифт:
Корзина установлена, и Спрейчер закрывает стальной люк на дайджестере и нажимает несколько кнопок на компьютеризированной приставке. Когда в бак начинают поступать вода и щелочь, слышен звук, как в заполняющейся стиральной машине.
На следующий день я возвращаюсь, чтобы проследить за разгрузкой дайджестера. Обычно разложение такого количества материала занимает шесть часов, однако в Колорадо требуется провести модернизацию труб. Спрейчер отпирает засов и открывает крышку. Я не чувствую никакого запаха и осмеливаюсь наклониться и просунуть голову в бак. Теперь я ощущаю что-то. Это агрессивный, неприятный и незнакомый запах. Гордон Кей говорит, что это запах мыла, после чего у меня возникает вопрос о том, где он покупает туалетные принадлежности. Корзина кажется практически пустой, что удивительно, если вспомнить, как она была нагружена вчера. Клемонс нажимает на кнопку, и корзина поднимается. На дне лежит горстка
Клемонс открывает маленькую дверцу у основания корзины и выгребает кости в контейнер для мусора. Хотя это ничуть не страшнее, чем выгребать золу из печи крематория, мне трудно себе представить, что этот процесс может стать частью американской похоронной традиции. Но, опять же, в случае ликвидации человеческих тел процедура будет выглядеть иначе. Если бы речь шла о человеческом трупе, кости бы высушили, растерли в порошок и рассеяли или, как предлагает Маккейб, поместили бы в «коробку для костей» — своеобразный мини-гроб, который можно хранить в склепе или закопать.
Все, кроме костей, превращается в жидкость и утекает в канализацию. Когда я возвращаюсь домой, я спрашиваю Маккейба о том, как он предполагает решать потенциально неприятный вопрос о вытекании компонентов тел дорогих для кого-то покойников в канализационные стоки. «Кажется, людей это не беспокоит, — сообщает он. — Вы либо направляетесь в канализационный сток, либо вылетаете в атмосферу [при кремации]. Люди, которых беспокоят вопросы экологии, знают, что лучше слить что-то стерильное и рН-нейтральное в канализацию, чем выпустить ртуть (из пломб в зубах) в атмосферу» [61] . Маккейб рассчитывает на экологическое сознание людей. Сработает ли его расчет?
61
В общем списке потенциальных источников загрязнения воздуха крематории занимают невысокую позицию. Они выпускают приблизительно вдвое меньше частиц, чем домашний камин, и примерно столько же закиси азота, как обычный ресторанный гриль. (Это неудивительно, поскольку человеческое тело состоит главным образом из воды.) Наибольшее беспокойство вызывает выделение ртути из пломб в зубах, которая испаряется в атмосферу со скоростью около 0,23 г за час работы печи (около 0,5 г за каждую кремацию), если судить по данным Управления по охране окружающей среды и Ассоциации крематориев Северной Америки. В независимом исследовании, проведенном в Англии в 1990-х гг. и опубликованном в журнале Nature, количество ртути, выделяющееся в воздух, оценивается в три грамма на каждую кремацию, что значительно выше. Но, так или иначе, вклад зубов мертвецов в загрязнение атмосферы ртутью невелик по сравнению с вкладом электростанций и мусороперерабатывающих заводов. — Примеч. авт.
Ну что же, мы скоро это узнаем. Маккейб считает, что первый в мире дайджестер для расщепления человеческих трупов войдет в строй в 2003 г. [62]
Чтобы понять, какой непростой путь прошла Америка в сфере ликвидации мертвых тел, достаточно познакомиться с историей кремации. Лучший способ сделать это — купить книгу Стефана Протеро «Очищенные огнем: История кремации в Америке» (Purified by Fire: A History of Cremation). Протеро — профессор теологии в Университете Бостона, маститый писатель и уважаемый ученый. В его книге цитируется более двухсот оригинальных и вторичных источников. Второй путь — прочесть следующий ниже текст, представляющий собой небольшие фрагменты книги Протеро, пропущенные через дайджестер у меня в мозгу.
62
По-видимому, на настоящий момент подобный способ уничтожения останков человеческих тел применяется только в нескольких медицинских научных центрах США и лишь в отношении тел, пожертвованных для научных целей. — Примеч. пер.
Забавно, но одним из первых и самых сильных аргументов в пользу кремации в Америке было то, что кремация меньше загрязняет окружающую среду, чем захоронение. В середине XIX века существовало распространенное (и ошибочное) мнение, что при разложении захороненных тел происходит выделение ядовитых газов, которые загрязняют подземные воды и поднимаются вверх, образуя на кладбищах убийственные «миазмы», которые портят воздух и делают больными всех, кто проходит мимо. Кремация была представлена как чистая и гигиеничная альтернатива и вполне могла завоевать доверие общественности, если бы первая произведенная в США кремация не закончилась полным провалом.
Первый в Америке крематорий был построен в 1874
Первым клиентом Лемойна стал некий барон Ле Пальм, который должен был быть кремирован после публичной церемонии с участием представителей национальной и европейской прессы. Осталось неизвестным, почему Ле Пальм изъявил желание быть кремированным, возможно, из-за боязни быть похороненным заживо. Кажется, он однажды встретил женщину, которую когда-то похоронили живьем (видимо, не очень глубоко). Так вышло, что господин Ле Пальм скончался за несколько месяцев до дня кремации, и тело все это время пришлось хранить. Он был забальзамирован в соответствии с ненадежной импровизированной техникой тех лет и поэтому выглядел не лучшим образом, когда незваные и неблаговоспитанные представители городского населения сорвали с его тела покрывало. Посыпались злые шутки. Школьники хихикали. Репортеры из газет всей страны критиковали карнавальное настроение процессии, отсутствие религиозного настроя и должной торжественности. Ритуал кремации ждала ранняя могила.
Протеро считает, что ошибка Лемойна состояла в том, что он хотел провести более или менее светскую церемонию. Его несентиментальная речь, лишенная упоминаний о загробном мире и всемогущем Боге, а также исключительно утилитарный вид самого крематория (репортеры сравнивали его с хлебной печью и с большой сигарной коробкой) оттолкнули чувствительных американцев, привыкших к похоронным церемониям в викторианском стиле, с чопорной публикой и с гробами, обильно украшенными цветами. Америка не была готова к атеистическим похоронам. Только в 1963 г. католическая церковь в рамках реформ, провозглашенных Вторым Ватиканским собором, отменила запрет на кремацию. И с этого момента сжигание как способ ликвидации мертвых тел начало активно пробивать себе дорогу. Именно 1963 г. стал знаменательным годом для кремации в Америке. Летом того года вышла книга Джессики Милфорд The American Way of Death, обличавшая лживость и жадность работников похоронного бизнеса.
Как пишет Протеро, на протяжении долгих лет реформаторами в области похоронного дела двигало отвращение к помпезности и религиозной торжественности. Они создавали памфлеты, описывая ужасы могил и их опасность для здоровья, но на самом деле их раздражали вымогательство и жульничество, процветавшие вокруг традиционной христианской церемонии похорон: гробы в стиле рококо, наемные плакальщики, ненужные расходы, занятые под кладбища земли. Свободно мыслящие люди, такие как Лемойн, искали более простое и практичное решение. К сожалению, как указывает Протеро, утилитаризм этих людей простирался слишком далеко, что возмущало церковь и отпугивало людей. Представьте себе американского врача, который предлагает перед кремацией снимать с мертвых кожу и шить из нее различные изделия. Или вообразите итальянского профессора, доказывающего выгоду от использования человеческого жира в уличных фонарях, поскольку 250 человек, умирающих в Нью-Йорке ежедневно, будут экономить государству 15 тонн топлива в сутки. Или возьмите, к примеру, владельца крематория сэра Генри Томпсона, который сел и подсчитал экономическую выгоду от использования золы от сжигания 80 000 человек, ежегодно умирающих в Лондоне, в качестве удобрений. Он получил цифру 50 000 фунтов стерлингов, хотя покупатели удобрений, если бы таковые появились, оказались бы в убытке, поскольку человеческая зола — плохое удобрение. Если вы хотите удобрять свой сад человеческими останками, лучше идти по пути доктора Хая. Джордж Хай был химиком из Питтсбурга, который предлагал распылять мертвые тела, чтобы они (цитирую статью в газете за 1888 г.) «как можно скорее распались на элементы, чтобы использовать их хотя бы в виде удобрений». Вот фрагмент из статьи Хая, сохранившийся в альбоме в исторической коллекции кладбища Маунт-Оберн в Кембридже, штат Массачусетс:
«Можно изобрести такую машину, которая сначала будет разламывать кости на фрагменты размером с куриное яйцо, а затем на фрагменты размером с мраморный шарик, а потом всю массу нужно перерубить в фарш с помощью рубильных машин или под давлением пара. На этом этапе мы получаем гомогенную массу всех тканей тела в форме пульпы из сырых костей и сырого мяса. Теперь эту массу необходимо тщательно высушить нагреванием при температуре 2500 по Фаренгейту, поскольку, во-первых, нам нужен продукт, с которым легко управляться, а во-вторых, нам нужно его дезинфицировать. Когда эти условия соблюдены, товар можно продавать по хорошей цене в качестве удобрения».