Кадетская контрреволюция и ее разгром

Думова Наталья Георгиевна

Еще через два дня, 5 ноября, состоялась «долгая интересная беседа» Пепеляева с приехавшим в Омск Колчаком. Пепеляев завел разговор о личной диктатуре. «Если будет нужно», сказал Колчак, то он «готов принести эту жертву» ²² .

8 ноября Пепеляев виделся с председателем Совета министров П. В. Вологодским. Как явствует из записи об их разговоре в дневнике Пепеляева, он стремился наладить контакт и взаимопонимание с Советом министров для совместной борьбы против Директории. Пепеляев изложил Вологодскому точку зрения сибирских кадетов: «Результат Уфимского совещания — недопустимый компромисс. К Директории, по существу, мы относимся отрицательно… Если бы Сибирское правительство не признало Директории и само стало Всероссийским правительством — даже это было бы одобрено».

Поскольку

Сибирское правительство, продолжал Пепеляев, избрало иной путь — заняло место Всероссийского Совета министров, «мы считаем, что и этим оно в значительной степени ослабило ошибку Уфимского совещания». Сибирские кадеты готовы были, по словам Пепеляева, поддержать Совет министров, но предварительно желали выяснить его точку зрения на ряд вопросов, и прежде всего его отношение к созыву Учредительного собрания.

«Я предупреждал, — записывает Пепеляев, — что жду не обещаний, а мнения в интимной беседе». И Вологодский признался своему собеседнику, что лично он «вообще против Учредительного собрания данного состава». Если члены Учредительного собрания пойдут за ЦК эсеров, заявил он, то мы не постесняемся и с Учредительным собранием. В заключение беседы Пепеляев «изложил свою конструкцию» (т.е. обосновал необходимость установления единоличной диктатуры). «Вологодский слушал улыбаясь и потом сказал… что это вполне возможно» ²³ .

Примерно в эти же дни управляющий министерством иностранных дел Всероссийского правительства кадет Ю. В. Ключников составил докладную записку, в которой потребовал от Директории «срочного заявления следующего рода»: «При создавшемся положении созыв Учредительного собрания на основах, принятых Уфимским совещанием, был бы неправомерен и осуществлен не будет… Съезд членов Учредительного собрания прекращает свои полномочия; Временное всероссийское правительство должно сложить свои полномочия к моменту объединения всех русских правительств» (т.е. победы контрреволюции в общероссийском масштабе).

Если Директория не выступит с таким заявлением, угрожал Ключников, союзники откажут ей в признании. Ультимативный характер докладной записки подчеркивался ее заключительной фразой: «Лишь при условии именно такого заявления… возможна успешная работа порученного мне ведомства иностранных дел» ²⁴ .

Кадеты предлагали Виноградову использовать записку Ключникова в качестве повода, чтобы поднять в Директории вопрос о ликвидации Учредительного собрания. Характерно, что с таким предложением к Виноградову обращался в числе других и тот самый Коробов, который подписал уфимские решения ²⁵ .

9 ноября в соответствии с директивой, привезенной Пепеляевым из Москвы, был организован Восточный отдел ЦК партии «народной свободы». В него вошли члены кадетского ЦК, находившиеся в Сибири, а также по одному уполномоченному от каждого губернского комитета (на правах членов ЦК) ²⁶ . Председателем Восточного отдела был избран Пепеляев, товарищами председателя — В. А. Жардецкий и А. К. Клафтон, секретарем — А. С. Соловейчик:

Как отмечал в своих воспоминаниях Кроль, Восточный отдел кадетского ЦК «был в то время самым ярым проводником реакции в Сибири». Он состоял из «матерых реакционеров типа Жардецкого или из обезумевших от ненависти и с налитыми кровью глазами людей вроде Клафтона и других беженцев». Органом Восточного отдела служила «Сибирская речь». Значительную роль в пропаганде его линии играли также «Отечественные ведомости», редактировавшиеся А. С. Белоруссовым (Белецким) ²⁷ .

12 ноября Восточный отдел принял «тезисы» Пепеляева: диктатура, осуждение Уфимского совещания, противопоставление Совета министров Директории, поддержка Совета министров ²⁸ .

15 ноября открылась конференция кадетской партии. Первоначально ее планировали провести в Екатеринбурге 20 октября, но по настоянию Пепеляева (как следует из его дневника)

решено было отсрочить начало конференции до 15 ноября и провести ее в Омске ²⁹ . Не может быть сомнений в том, что такая перемена и времени, и места съезда сибирских кадетов была не случайной.

На конференцию съехались делегаты, представлявшие десять кадетских комитетов — Омска, Казани, Самары, Иркутска, Харбина, Симбирска, Владивостока, Челябинска, Уфы и Кургана. Среди делегатов были члены кадетского ЦК В. Н. Пепеляев и С. В. Востротин, члены Государственной думы Н. Я. Коншин и А. А. Скороходов, член Учредительного собрания Н. А. Бородин, а также члены Восточного отдела В. А. Жардецкий, А. К. Клафтон, А. С. Соловейчик, В. А. Кудрявцев, X. Д. Брюхатов, В. Ф. Иванов, К. Д. Корсаков, Г. Н. Григорьев и др. Всего в списке участников конференции значится 37 человек ³⁰ .

На первом заседании Пепеляев и Бородин выступили с докладами о деятельности ЦК партии «народной свободы» и Национального центра; на втором, 16 ноября, Пепеляев от имени Восточного отдела ЦК сделал доклад о тактических задачах кадетской партии в Сибири. В архиве сохранился конспект этого доклада. Главная мысль докладчика сформулирована в нем следующим образом: «Подчинение всяких стремлений всех и каждого (в лагере контрреволюции. — Н. Д.)… должно достичь ныне наивысшего напряжения. Одним из средств такого напряжения является диктатура». Признавая допустимыми в принципе всякого рода соглашения, коалиции и компромиссы, докладчик в то же время подчеркивал, что они не должны иметь «самодовлеющего значения», «затемнять» основные цели «соблазном кажущегося единения» и, главное, ни в коем случае не включать в свою сферу «антигосударственные элементы, которые должны быть изолированы» (речь шла, видимо, об эсеровских членах Учредительного собрания).

В докладе подчеркивалось, что на Уфимском совещании «государственные (читай буржуазные. — Н. Д.) силы» допустили ошибку, пойдя на компромисс в пользу Учредительного собрания «настоящего состава». «Не имеющей никакой реальной силы» Директории Пепеляев противопоставлял Совет министров как якобы «признанное населением и по существу законное» правительство. Кадетская партия, заявил докладчик, считает необходимым оказать поддержку Совету министров. В то же время он категорически отрицал какие-либо права съезда членов Учредительного собрания и созыв этого собрания в будущем объявлял «вредным и недопустимым». В заключение Пепеляев требовал «положить властный предел» «кошмарным опытам революционного прошлого» ³¹ .

Тезисы этого доклада были приняты подавляющим большинством голосов — 21 против одного. На вечернем заседании 17 ноября были заслушаны доклад Пепеляева об уставе Восточного отдела ЦК, а также доклады Кудрявцева «по иностранной политике» и Жардецкого об Омском национальном блоке ³² .

Пепеляев докладов своих коллег не слушал. «Я ушел с конференции на совещание» ³³ , — записал он в своем дневнике. Как отмечает В. В. Гармиза, именно на этом совещании, состоявшемся в здании Омского военно-промышленного комитета, и был в принципе решен вопрос об установлении военной диктатуры ³⁴ . Думается, однако, что состав участников (местные кадеты, представители омского Союза возрождения России и иностранные генералы) указан не совсем точно. Под названием представителей Союза возрождения России фигурируют, очевидно, некоторые члены Совета министров во главе с министром финансов И. А. Михайловым. Сомнительно и личное участие в совещании иностранных генералов. По свидетельству генерала Жанена, возглавлявшего французскую военную миссию в Сибири, «на тайном собрании заговорщиков, где было принято решение привести заговор в исполнение» (имеется в виду описываемое совещание), присутствовал лишь офицер связи английского генерала Нокса Л. Стевени ³⁵ .