Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине
Шрифт:
Почетный караул у гробов в соборе несли юнкера Славной Школы [84] в парадной форме. Офицерский Сводный батальон после боя возвратился в Новочеркасск, где и похоронил свои жертвы. Это были первые жертвы для спасения Дона от большевиков.
В 1919 году, будучи полевым юнкером на бронепоезде «Генерал Дроздовский», наступавшем на Брянск, нам привелось встретиться на одной из станций со славным бронепоездом «Офицер», на котором служил наш однокашник Луцкевич [85] того же выпуска, принимавший участие в бою за Ростов. Мне было очень приятно встретиться со старшим товарищем по боевому крещению и от него узнать, что все кадеты – участники первого боя за Донскую область, приказом Донского атамана генерал-лейтенанта Каледина, были награждены Георгиевскими крестами 4-й степени и приписаны к казакам Всевеликого Войска Донского. Луцкевич в то время уже был поручиком, произведенным за боевые отличия.
84
Распространенное в армии название Елисаветградского кавалерийского училища.
85
Луцкевич
После прибытия по вызову корпуса после летних каникул в Ростов, мы узнали, что в Новочеркасске генерал Алексеев [86] начал формирование Добровольческой армии для борьбы с большевиками.
В один непрекрасный день, когда солдатские страсти уже начали бушевать, мы, в составе 30 или 35 кадет, пешком отправились в Новочеркасск. По дороге нас подобрал паровоз, шедший туда, и мы прибыли на вокзал, где юнкер нам сообщил, что сборный пункт помещается на Барочной улице в доме № 38.
86
Алексеев Михаил Васильевич, р. в 1857 г. Сын солдата сверхсрочной службы. Тверская гимназия, Московское пехотное юнкерское училище (1876), академия Генштаба (1890). Генерал от инфантерии, Верховный Главнокомандующий до 11 сентября 1917 г. Основоположник Добровольческой армии. С сентября 1917 г. основал Алексеевскую организацию и формировал добровольческие офицерские отряды. 2 ноября 1917 г. прибыл в Новочеркасск; с декабря 1917 г. член триумвирата «Донского гражданского совета». Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода. С 18 августа 1918 г. Верховный руководитель Добровольческой армии. Умер 25 сентября 1918 г. в Екатеринодаре.
Мы пошли туда в строю и были восторженно встречены первыми чинами Добровольческой армии: юнкерами Михайловского и Константиновского артиллерийских училищ, морскими кадетами и офицерами. Всего было человек 300–400.
Настроение казаков было неустойчивым: большинство сидело в своих станицах и не откликнулось на призыв своего атамана – генерала Каледина.
В октябре, по приказу генерала Алексеева, юнкерский батальон, под командой гвардии капитана Парфенова [87] , был посажен в эшелон и направлен под Нахичевань, дабы освободить уже взятый красными Ростов. Прибыли на заре, тотчас же заняли ров и открыли огонь по казармам какого-то запасного батальона. Солдаты оказали сопротивление, завязалась сильная перестрелка, и вот тогда лежавший рядом со мной наш кадет Коля Надольский высунул голову, чтобы оценить обстановку, и был убит. Под вечер нас сменили юнкера, и мы эшелоном отправились обратно в Новочеркасск. Похороны первых жертв Гражданской войны были торжественны. Генерал Алексеев поблагодарил нас за доблесть, поздравил с первым боевым крещением и, сказав, что нам, кадетам, нужно закончить образование, дабы быть полноценными офицерами, которые будут нужны Великой России, приказал покинуть армию. Мы возвратились в освобожденный Ростов и в полуштатском виде с большим опасением двинулись по домам. Да и Мотя, как воспитатель, беспокоясь за нашу судьбу, ходатайствовал перед генералом Алексеевым, чтобы нас отправили к родителям.
87
Парфенов Василий Дмитриевич, р. около 1892 г. Из дворян. Произведен в офицеры за боевое отличие (1914). Штабс-капитан л. – гв. Измайловского полка. С октября 1917 г. член тайной монархической организации. В Добровольческой армии; с 4 ноября 1917 г. командир 1-й Сводно-офицерской роты – первой части Добровольческой армии, с 15 ноября в Юнкерской роте и Юнкерском батальоне. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода в 3-й роте Офицерского (Марковского) полка. С мая 1918 г. в Астраханской армии, в начале 1919 г. снова в Добровольческой армии в Сводно-гвардейском полку, в мае 1919 г. капитан, начальник команды конных разведчиков 3-го батальона в том же полку. Летом 1920 г. получил назначение командира пехотного полка. Полковник. Убит по дороге в полк.
Все же несколько человек из кадет не покинули свои боевые части и в феврале месяце, вместе с Добровольческой армией, выступили в Первый Кубанский Ледяной поход.
Покинув Ростов, по дороге в Одессу, мы узнали о большевистском перевороте, но, по прибытии в Одессу, застали там петлюровско-украинскую власть.
В начале декабря большевиками была сделана попытка захвата власти в Одессе, но она кончилась неудачно. В начале января в Одессе начали формироваться части, якобы для охраны жителей и их имущества. Во главе стал генерал Леонтович. Но цель формирования была иная. Под видом охраны города было желание сформировать стойкие, боеспособные части для борьбы с большевиками. В Одессе в это время было около 11 000 праздношатающегося офицерства. Большинство иногородних. Чтобы привлечь их в отряд, были устроены для них общежития и открыты столовые. Но к сожалению, отклик был более чем слабый. Отозвались юнкера, кадеты и лишь немногие офицеры. «Сила» сформирована не была. Одна такая часть «для охраны имущества горожан» должна была находиться в помещении военного училища. Записался туда и я вместе с проживавшим тогда у меня прапорщиком Беме (XII в.). Когда мы пришли туда, училище уже было захвачено матросами, и мы оказались арестованными. Кроме нас, там еще были офицеры, юнкера, а из наших кадет Климович 2-й (XII вып.), братья Дюкины (XIII в.) и еще несколько кадет. Утром мы были разбужены ружейной стрельбой и разрывами ручных гранат. Оказалось, что большевики пытаются захватить Главный штаб и разоружить курени (батальоны) украинцев, помещавшихся в казармах 14-го стрелкового полка, но они были отбиты. Украинцы, узнав, что в военном училище
88
Эти фрагменты написаны бывшими кадетами Н.Г. Слюсаренко и А.М. Росселевичем.
Так как главный состав корпуса снова очутился в Одессе распоряжением каких-то властей, в конце ноября кадеты снова были собраны в помещении духовного училища, но уже не как корпус, а какое-то, неизвестного вида, среднеучебное заведение без названия, без формы и без погон.
Занятия начались довольно усиленным темпом. Директором оставался полковник Бернацкий, а полковник Самоцвет исполнял должность командира батальона, так как рот не было больше, а только классы. Все кадеты были приходящими и питались за свой счет. Иногда кадеты получали кое-какое обмундирование из бывшего кадетского цейхгауза, но только по особому разрешению «комиссара» и «совета», образовавшегося в помещении корпуса, неизвестно по каким причинам распоряжавшегося корпусным имуществом.
Большевистская волна заливала Россию и, наконец, докатилась и до Одессы. После боя на улицах города Одесса была захвачена красными. Начались дни террора и бесправия, связанные со страшными названиями «Синоп» и «Алмаз».
К этому времени некоторые приписывают убийство бывшего кадета Артемия Самоцвета, сына ротного командира, якобы пробиравшегося домой и убитого на извозчике подле 3-й станции; затем оказалось, что это был кадет Сенча. Во всяком случае, недавно нам пришлось читать нашумевшую книгу Розанова «Завоеватели белых пятен», описывающую жизнь в советских концлагерях. Розанов упоминает о не-ком Артемии Самоцвете, офицере, сосланном в пожизненную ссылку… Кто знает? Может быть, это и есть наш Артемий?
Занятия в епархиальном училище продолжались с большими перерывами. Говорят, что полковник Бернацкий много способствовал тому, что кадет не лишили окончательно этого скромного правоучения.
Но вот пришла весна, и всем вздохнулось легче: Одесса была оккупирована немцами и на Украине воцарился гетман Скоропадский.
Уже совершенно спокойно приступлено было к занятиям, так сказать, ускоренным порядком, и к лету 1918 года многострадальный XIII-й выпуск закончил свое образование. Экзамены были сданы, и кадеты получили аттестаты зрелости.
Празднование выпуска состоялось в весьма скромной обстановке, но в стенах родного корпуса, очищенного к тому времени от всякой погани и опять переданного корпусной администрации.
Вечером 24 января стало известным, что сергиевцы [90] предупредили корпус о том, что на рассвете выступают в порт на погрузку. Если корпус не последует их примеру, он останется совершенно одиноким и, в случае боевой опасности, не получит ни от кого помощи. Уже много времени спустя мы узнали, что ночью на 25 января в корпусе состоялось заседание воспитательского и преподавательского персонала, потребовавшее от директора корпуса полковника Бернацкого также выводить корпус в порт на погрузку. Хотя полковник Бернацкий не хотел эвакуировать корпус, ему пришлось уступить и согласиться на эвакуацию, задержав ее на полсуток. В дни описываемых событий мы, кадеты, всего этого еще не знали, а принимали участие в происходящем так, как естественно складывалась обстановка.
89
Этот фрагмент написан бывшим кадетом А.М. Росселевичем.
90
Юнкера Сергиевского артиллерийского училища.
Нас, кадет 2-й роты, подняли еще ночью. Часов у нас не было, но в окно смотрела непроглядная ночная тьма. Быстро оделись и построились. Командир роты полковник Навроцкий, поздоровавшись с ротой, стал медленно, от правого фланга, обходить строй и отбирать некоторых кадет. Чем он руководствовался при отборе, не знаю и до сего дня. Так он отобрал полроты. Среди отобранных был и я.
Нам было приказано взять винтовки, построиться и под командой одного из офицеров-воспитателей (фамилии не помню) отправиться в район вокзала и проконвоировать в корпус подводы, мобилизованные для нашей эвакуации. Патронов нам не дали и не спросили, имеем ли мы их. У меня, например, был один-единственный, но я не унывал: знал, что при нужде товарищи поделятся.
Численности нашей полуроты не помню, но строй получился довольно внушительный. Четко отбивая шаг, имея винтовки за спиной, погрузились в предрассветную тьму. Редкие прохожие, в большинстве имевшие рабочий вид, мрачно смотрели нам вслед, но ни одного инцидента не было, так же как и ни одной реплики по нашему адресу. Навстречу нам одиночно или группами по 2–3 шли в корпус живущие в городе воспитатели и преподаватели. Почему-то мы очень обрадовались, встретив неразлучных друзей – преподавателей русского языка полковников Молчанова [91] и Миляшкевича [92] , заставлявших трепетать на уроках не одного кадета.
91
Молчанов Пантелеймон Сергеевич. Полковник. В Вооруженных силах Юга России преподаватель Одесского кадетского корпуса. Эвакуирован 25 января 1920 г. из Одессы. На май 1920 г. – в Югославии. В эмиграции там же, с марта 1920 г. по 25 июня 1921 г. преподаватель Первого Русского кадетского корпуса, с 28 ноября 1921-го по 1 сентября 1929 г. преподаватель Крымского кадетского корпуса.
92
Миляшкевич Федор Иосифович. Полковник Ярославского кадетского корпуса. В Вооруженных силах Юга России; преподаватель Одесского кадетского корпуса. Эвакуирован 25 января 1920 г. из Одессы. На май 1920 г. в Югославии. В эмиграции там же, с марта 1920 г. по 25 июня 1921 г. преподаватель Первого Русского кадетского корпуса, с 21 марта 1922 г. по 1 сентября 1924 г. преподаватель Крымского кадетского корпуса.