Кадота: Остров отверженных
Шрифт:
Чтобы скрыть улыбку, опустила глаза. Даже при дневном свете воспоминания не могли сложиться в связную цепь.
Попыталась снова вслушаться в папину речь, но не смогла. Взгляд Зора встретился с моим. Скрытая улыбка прокралась на его лицо, растопив серьезный вид и развеяв мое оцепенение.
"Зоран…" – шептало мое бьющееся сердце, – "милый, драгоценный и до боли родной".
Мама
– Я не голодна, мам. Спасибо, – пробормотала я, легонько отодвигая тарелку.
– Дарян…, – в ее лазурных глазах отразилось беспокойство. Я прекрасно знала, о чем они говорят.
Мама всегда расстраивалась, когда я отказывалась от еды.
– Я в порядке, мам. Не волнуйся.
Похоже, мои слова не были услышаны. Она по-прежнему не сводила с меня испытующего взгляда.
Каждый раз, меня охватывало чувство вины. Родители дали мне поистине необъятное количество любви; всегда относились ко мне как к самой драгоценной жемчужине. Им было трудно не посочувствовать. Их " жемчужина" оказалась не такой блестящей, как остальные. Я отличалась от других детей, у которых были здоровые мозги, функционирующие как надо. А мои иногда с трудом справлялись даже с простейшими ситуациями.
Вот если бы их сыном был Зор, они бы точно им гордились…
– Тебе уже лучше?… Ну, после… нападения пумы? – Зоран глядел на меня с неподдельной заботой, когда мы убирали тарелки на конвейер.
– Это было не нападением. Был честный бой, Зор. Но… Да, уже гораздо лучше. – улыбаюсь я, наливая себе воды. – Папа сказал, что последние несколько дней мой мозг не мог нормально функционировать из-за теплового удара… Но ему удалось "исправить" эту проблему, так что теперь теоретически все в норме.
– Теоретически?… А в чем была изначальная проблема?
– …Он сказал, чтобы я никому не рассказывала. Прости.
Мои слова заставляют парня застыть на месте.
– Я не просто кто-то, Дара. Ты должна мне доверять. Я же тебе доверяю. И, кроме того, мне… просто некому рассказывать, и ты это знаешь.
– Ладно… Он сказал, что половина моего мозга просто уснула или что-то в этом роде, поэтому я и не была в состоянии адекватно соображать. Из-за этого пришлось остаться дома на несколько дней и пропустить школу.
– Почему он вообще заснул?
– О, ты смеешь задавать столько вопросов моему только что восстановившемуся мозгу! – театрально вздохнула я, закатывая глаза.
– Ну… Прости за это.
Окинув меня своими черными, по-щенячьи виноватыми глазами, он тянется через стол, чтобы коснуться моей руки.
Как только наши руки соприкасаются, замираю и теплый ком формируется в животе.
Я
– …Если честно, я не могу объяснить причину. Я пыталась спросить у папы, но он ограничился лишь научными фактами. А я их не понимаю.
Зоран раздумывает с минуту, а потом расплывается в довольной улыбке.
– Может, мы сами докопаемся до истины?
– Что ты имеешь в виду под "сами"?
– Ну… Я бы мог попробовать пробраться ночью в кабинет твоего отца. Наверняка все важные бумаги он хранит именно там. Ты не можешь их прочитать, поэтому он не стал бы хранить их где-то вдали от твоих глаз. Но зато их прочесть могу я.
От этой идеи у меня прошелся холодок по спине. Что, если отец узнает? Что, если случится что-то еще? Даже хуже… Мы обнаружим в его научных отчетах обо мне что-то ужасное. Но единственное, что я понимала, – лучше знать, чем оставаться в неведении.
У меня начинают трястись руки, и я спешу выйти, не забыв запереть кабинет господина Рахима так, как было до того, как я взломал замок шпингалетом.
Дара была права. Я не должен был этого делать… Надо было ее послушать. Как всегда.
Мой разум опустел от всего того, что занимало его всего час назад. Остался только белый шум… Как мне рассказать ей о том, что я только что лицезрел в кабинете ее отца?…
На крыльце я шумно вдыхаю полные легкие. Сердце сбивается, когда кто-то сзади кладет мне ладонь на плечо.
– …Зор?
Господин Рахим оглядывает меня в недоумении.
– Что ты здесь делаешь?… В такой час?
– Я… Я просто… искал Дару. – выдавил я из себя, почти не дыша. – Но она, похоже, уже ушла искать меня сама.
Его пронизывающие глаза изучают меня. Кажется, он собирается заглянуть в мою душу и найти там все ответы. Возможно, он уже знает, что я от него скрываю. Знает, что мне известен самый сокровенный секрет их семьи.
– …Понятно, – кивает он, и на его лице появляется короткая улыбка. – Передай ей, чтобы не опаздывала сегодня.
– Разумеется…
Бросаю беглый взгляд назад на обратном пути и спешу на сеновал, где она меня уже ждет.
Господин Рахим продолжает неподвижно стоять, заложив руки за спину.
Черт. Кажется, у меня серьезные проблемы.
Кошмар
Терпение никогда не было моей сильной стороной, а сегодня оно подверглось безжалостному испытанию. Прошло уже два часа. Где же он?