Кадровик
Шрифт:
— Помыться-то мы помоемся, конечно, — вслух размышляю я. — Только толку? У нас вся одежда в грязище.
— Тоже мне проблема. Главное, чтобы нас встретил кто-нибудь, а дальше уже разберёмся, — успокаивает фей. — У банщиков обычно есть возможность оперативно почистить клиента.
Проходим до конца улицы, куда махал фей. Кажется именно здесь, на краю города и логично устраивать банные комплексы. Невысокие сооружения. Тут вообще не одна баня, кажется, но свет горит только в одной. Несколько небольших домиков в ряд за оградой,
— Нам туда, — показывает на свет фей и подходит ко входу.
Тусклые лампы освещают деревянную дверь. Одежда Феофана выглядит не такой грязной как моя. Но это в сравнении. Просто фей меньше меня ростом, и грязи на себе может утащить тоже меньше. Но огромные пятна и разводы на ткани все равно бросаются в глаза.
За дверью нас встречает уставший паренёк. Увидев нас, подскакивает с места и засыпает вопросами:
— Где вы так извалялись? Как угораздило? Одежду снимайте на пороге, сейчас дам кадушку, туда всё.
— А сейф есть? Мне надо особо ценные вещи оставить, — серьезно спрашивает фей. — Снимает сапог и выливает остатки сточных вод за порог.
Повторяю за ним эту же процедуру.
— Вон та скамейка — наш сейф. На ней всё оставляйте. Кроме меня тут всё равно уже никого. Хотел пораньше уйти, а тут вы, — под нос ворчит парнишка.
Фей нехотя оставляет поясную сумку на скамейке, и мы оборачиваемся в полотенца.
Мыться приходится быстро: вода в ведрах еле теплая. Зато пены столько, что можно строить замки. Мыло душистое, а жидкость для ополаскивания тела пахнет пихтой. Вот только последнее ведро оказывается самым холодным. Да и пихта теперь ассоциации вызывает не слишком приятные.
— Бррр, — отзывается фей в такт моим мыслям. — Пойдем, Витя, а то обморожусь совсем. Останешься без напарника.
Одежда уже ждёт нас на той же скамейке «для особо ценных вещей». Торопимся нацепить всё на себя. Да, на вид те ещё лохмотья, зато чистые и теплые. Тут же немного согреваюсь.
— Оставь пареньку чуть побольше денег. Все ж дождался, — довольно говорю фею.
Феофан недовольно смотрит на меня, но все же кивает. Кажется, и ему настроение эта передышка поправляет.
Фей оставляет несколько мелких монет пареньку, а мы снова выходим в ночь.
По пути напарник вертит в руках небольшую веточку. Видимо, забрал еще в бане. Очистив от единственного листка, он запихивает её в рот и жуёт.
— Горькая, зараза. — Фей морщится и продолжает жевать ветку.
— А зачем ты это делаешь? — задаю самый очевидный вопрос.
— Курить бросил, — отвечает фей и высовывает язык. Видимо, ну совсем горько. — Теперь вот страдаю.
— А чего бросил? — не то чтобы мне интересно, но все же.
— Я однажды, пока перекурить отошел, моего мага убили. И ведь рядом был, но подгадали гады. Ну, как убили, он в коме сначала лежал…
— Так тебя поэтому отправили вместе со мной? — догадываюсь я. — Типа
— Ты не так понял. Я же говорю, мы сами выбираем, к кому прикрепляться. Просто мне выбор ограничили… — оправдывается фей.
Что ж, если от меня в Академии хотели избавиться, то отдать меня под защиту фея, который угробил предыдущего мага — хороший ход. А в том, что хотят, я уже особенно не сомневаюсь.
После истории с переноской каждое слово Феофана нужно делить на два. Но с другой стороны, щит фей ставит, а за свою жизнь я отвечаю сам.
— Слушай, Вить, — фей следит взглядом за вывеской с платьем. — Давай зайдем, а?
Одежда чистая, конечно, но уже походит на обноски. Вот посмотри! — отодвигает полу своей тоги. А у тебя форма Академии и вовсе скоро перестанет быть узнаваемой.
— Пойдём-пойдём, — вздыхаю. Сам же вроде обещал.
Заходим в небольшое длинное помещение с ящиками и коробками. Воздух затхлый и спёртый. Нас никто не встречает. Беру первую попавшую в руки накидку и расправляю. В глаза сразу же бросаются небольшие прорехи в ткани. Следующая вещь тоже повреждена. Светлая рубаха и вовсе с каплями засохшей и застиранной крови. Видимо, какая-то воровская скупка.
— Нет, слушай, не хочу. Не будем тут ничего брать. — Откладываю вещи и поворачиваюсь к выходу.
— А ты чего хотел? Это же не портной. — Фею, очевидно, нормально. Он даже как раз находит себе отрез ткани на тогу. Только отрез коротковат, кажется. — Порыться надо, можно найти годноту, — спокойно отвечает фей и продолжает перебирать вещи в одном из ящиков. — Плащ, кстати первый очень даже ничего. Застирать, пару стежков наложить — и, считай, новьё. А пятна отмыть лимонным соком и содой можно. Матушка моя так делает.
— Фео, я всё понимаю, но это слишком. — Обвожу рукой помещение. — Деньги есть, пошли, спросим, сколько стоит пошив у местных. Я видел лавку около площади.
Фей непритворно расстраивается, но со мной идет. Но тут я, пожалуй, настою. Просто потому, что если мы будем в обносках, то никакой караван нас с собой не возьмёт. Я в этом даже не сомневаюсь. Ну, или возьмёт, но за повышенную цену. Вид нужно иметь не бедный, но и не богатый для наших целей. Тогда и отношение у всех будет ровным.
По ночному городу идём быстро. Собственно, лавку я замечаю и издалека. Над ней горит фонарь, который освещает вывеску — иголку с ниткой.
— Это же портной? — на всякий случай уточняю у фея.
— Ну, портной, да, — чуть обиженно отвечает Феофан.
Киваю. С лёгким удивлением, смотрю на знакомую тяжелую дубовую дверь. На нейвырезано слово «круглосуточно».
Толкаю такую знакомую дверь.
Помещение точно такое же как и в случае с ювелирной мастерской. На улицу выходит только дверь. Сама комната также расширяется от входа, и точно так же как и ювелирная мастерская, перегорожена стойкой.