Кафе лунатиков
Шрифт:
– Ричард злится на вас за эту ночь? – спросил Каспар.
– Да.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Мне нужны подробные рассказы обо всех исчезновениях: следы борьбы, кто последний видел пропавших – в этом роде.
– Маркус сказал, что на все вопросы об исчезновениях должен отвечать только он.
– Вы всегда поступаете, как он говорит?
– Не всегда, но здесь он тверд как скала, Анита. Я не хищник, я не могу защитить себя от Маркуса и его присных.
– Он, в самом деле, вас
– Наверное, не убьет, но больно будет очень, очень долго.
Я покачала головой.
– Как я погляжу, он ничуть не лучше знакомых мне Мастеров Вампиров.
– Я лично ни с одним Мастером Вампиров не знаком и потому вынужден поверить вам на слово.
Я не сдержала улыбки. Оказывается, я знаю монстров лучше, чем сами монстры.
– Ричард может что-то знать?
– Вполне; а если нет, он может вам помочь выяснить.
Я хотела спросить его, такой же Ричард злой, как Маркус, или нет. Мне хотелось знать, действительно ли мой возлюбленный в душе зверь. Но я не спросила. Если я хочу что-то узнать о Ричарде, надо спрашивать Ричарда.
– Если у вас нет другой информации, Каспар, то меня ждет работа.
Прозвучало это грубо даже для меня. Я попыталась улыбнуться, чтобы смягчить резкость, но не стала брать свои слова обратно. Мне хотелось избавиться от всего этого хаоса, а он был напоминанием о нем.
Он встал.
– Если вам нужна будет моя помощь, звоните.
– А помощь вы мне сможете оказать только ту, которую позволит Маркус?
Он слегка покраснел – до цвета подкрашенного сахара.
– Боюсь, что да.
– Тогда я вряд ли позвоню, – сказала я.
– Вы ему не доверяете?
Я рассмеялась – смехом резким, а не веселым.
– А вы?
Он улыбнулся и слегка кивнул головой.
– Наверное, нет. – Он направился к двери.
Я уже взялась за ручку двери, когда вдруг спросила, повернувшись к нему:
– А это действительно фамильное проклятие?
– Мое состояние?
– Да.
– Не фамильное, но проклятие.
– Как в волшебной сказке?
– Волшебная сказка – это очень смягченный вариант. Исходные предания часто очень грубы.
– Я некоторые из них читала.
– Вы читали “Принцессу – лебедь” в оригинале, на норвежском?
– Не могу такого о себе сказать.
– На языке оригинала это еще хуже.
– Огорчительно это слышать.
– Мне тоже.
Он шагнул к двери, и мне пришлось открыть ее перед ним. Мне страшно хотелось бы услышать эту историю из его уст, но в его глазах была такая острая боль, что от нее на коже могли остаться порезы. Против такого страдания я переть не могу.
Он шагнул мимо меня, и я его выпустила. В результате этой литературной беседы я решила достать свою старую хрестоматию
17
Когда я шла к своему дому, было уже больше половины седьмого. Я почти ждала, что Ричард будет сидеть в холле, но там никого не было. Узел в животе у меня чуть ослаб. Отсрочка приговора даже на несколько минут – все равно отсрочка.
Когда я уже вставила ключ в скважину, у меня за спиной открылась дверь. Выпустив зазвеневшие ключи, я дернулась к браунингу. Это было действие инстинктивное, а не обдуманное. Рука уже легла на рукоятку, но пистолет я не вытащила, когда в дверях появилась миссис Прингл. Убрав руку от пистолета, я улыбнулась. По-моему, она не заметила моих действий, потому что ее улыбка не изменилась.
Она была высокая, к старости несколько высохшая. Седые волосы стянуты в пучок на затылке. Миссис Прингл никогда не пользовалась косметикой и не считала нужным извиняться за то, что она уже старше шестидесяти. Кажется, ей нравилось быть старой.
– Ты что-то сегодня поздновато, Анита, – сказала она. Крем, ее шпиц, создавал фон из скулежа и ворчания, как заевшая пластинка.
Я нахмурилась. Для меня шесть тридцать – это рано. Но я не успела слова сказать, как за ее спиной в дверях появился Ричард, и волосы его спадали по сторонам лица густой каштановой волной. И одет он был в мой любимый свитер, зеленый, как листва, и пушисто-мягкий на ощупь. Крем гавкал в нескольких дюймах от его ноги, будто набираясь храбрости, чтобы тяпнуть.
– Крем, перестань! – велела миссис Прингл и подняла глаза на Ричарда. – Никогда не видела, чтобы он так себя вел. Вот и Анита вам скажет, что он со всеми ласков.
Она обернулась ко мне, чувствуя неловкость, что ее пес грубо ведет себя с гостем.
Я кивнула:
– Вы правы, впервые вижу, чтобы он так себя вел.
При этих словах я смотрела на Ричарда, но его лицо было тщательно замкнуто – и это я тоже видела впервые.
– Иногда он так поступает, когда видит других собак, чтобы показать, что он тут главный, – сказала миссис Прингл. – У вас есть собака, мистер Зееман? Может быть, Крем ее чует.
– Нет, – ответил Ричард. – Собаки у меня нет.
– Я увидела вашего жениха в холле с мешком еды и предложила ему подождать у меня. Мне жаль, что Крем сделал его визит таким неприятным.
– Что вы, мне всегда приятно поговорить с коллегой на профессиональные темы, – ответил Ричард.
– Как вежливо сказано, – заметила она, и лицо ее озарилось чудесной улыбкой. Ричарда она видела только раз или два, но он ей понравился еще даже до того, как она узнала, что он учитель. Сразу оценила.