Каин: Антигерой или герой нашего времени?
Шрифт:
Купец явно захмелел, а Иван всячески подыгрывал его словам:
— Благодетель. Сочту за честь. Таких умнейших людей поискать.
— И не сыщешь, Ванюша… Забыл тебе сказать. Коль будешь в Ярославле, держи ухо востро. Город лихой, пьяный. Жуть! Грабеж средь бела дня, к пристаням разбойные суда с ружьями и пушками пристают.
— А чего ж воевода и полиция?
— Ха! Первейшие воры, хоть самих в кандалы. Никакого, Ванюша, порядка и благочиния. Ужасть, что в Ярославле творится!..
Глава 21
Иван Затрапезнов
— Вот что, братцы. Когда я кричал с тарантаса, имени своего не сказывал,
— А что это даст, Василь Егорыч? — спросил Легат. — Не полезем же мы за товаром на его фабрику?
— Результат — после встречи, — без лишних объяснений ответил Каин…
Побывав в Ярославе еще в 1693 году, Петр 1 заметил среди торговых жителей предприимчивую жилку, чем не преминул воспользоваться. Указом от 8 июня 1693 года учредил почтовое сообщение между Ярославлем и Москвой, а также «навел местных капиталистов на мысль завезти фабрики шелковые, полотняные и другие».
Мысль великого преобразователя была осуществлена ярославским купцом гостиной сотни Максимом Затрапезновым, с которого и началось в России распространение полотняной фабрикации.
В 1727 году по просьбе купца Мануфактур-коллегия предписала ярославскому магистрату отвести городскую пустошь длиною в 250 и шириною в 200 саженей. В том же году указом Верховного тайного совета отданы Затрапезновым находящиеся в Петербурге и содержащиеся на средства ее величества каламенковая мануфактура и инструменты бумажной мельницы (фабрики) «безденежно и навечно», а полотняную мануфактуру и масляную мельницу, находившиеся также в Петербурге, приказано было передать Затрапезновым, за которые по оценке они должны были выплатить деньги в продолжении пяти лет.
Вместе с мануфактурами и мельницами переданы им и находившиеся при них мастера и ученики.
Вместе с эти ярославскому магистрату велено отвести Затрапезновым при реке Которосли городскую землю, где была плотина и замшевый завод купца Скобяникова, на этой земле в 1731 году и поставлены фабрики.
Правда следует оговориться, что место под Большую мануфактуру представляло непроходимое и топкое болото при Ковардяковском ручье.
Купцы посмеивались:
— Наградила же ее величество лягушачьим поместьем, хе-хе.
— Зато безвозмездно. Владей, Максимка, чтоб имел затрапезный вид веки вечные.
На смех и подковырки торговых людей купец ответил кипучей деятельностью. Для возведения фабрик кинул клич не только в Ярославле, но и по всей Росси, сказав, что мастера, по их согласию, навсегда будут приписаны к фабрике с обеспечением жилья и достойным заработком. И отозвались мастера, и осушили болото, превратив его в луговую равнину. Вот здесь-то и появилась Большая полотняная мануфактура — с жильем, храмом, мельницами.
В 1731 году последовал высочайший указ: «Чинить Затрапезновым всякое вспомоществование, и обид и налогов не только самим не чинить, но и от других по возможности охранять под опасением гнева Ее Императорского Величества».
Своими
87
Коломенка — прочная и мягкая льняная ткань.
88
Канифас — хлопчатобумажная материя с саржевыми либо атласными основными полосками или с теми и другими вместе. Идет преимущественно в отбеленном виде — на белье, но продается и крашеным, а также набивным — для дамских платьев.
89
Фламское полотно — одно из сортов льняного полотна; изготовляется из 16–24 преимущественно очесочной пряжи при 32–40 нитках на дюйм по основе.
90
Равендук — толстая льняная ткань, род парусины, идущая для парусного флота.
Слава отца перешла и к его сыну Ивану, который отличался независимым нравом, что весьма было не по душе воеводе Павлову и полицмейстеру (в чине поручика) Кашинцеву…
На фабрике Затрапезнова не оказалось: уехал на бумажные мельницы, сооруженные вокруг большой плотины подле Мануфактурной слободы.
Искать заводчика не пришлось, так как он уже возвращался назад — пешком и в сопровождении приказчиков. Высокий, русобородый, лет сорока пяти, в распахнутом суконном кафтане лазоревого цвета и высоких «петровских» ботфортах. Не прикрытые ни шапкой, ни шляпой густые светло-русые волосы трепал мягкий, легкокрылый ветер. Лицо сухопарое, слегка продолговатое, глаза живые, выразительные.
Иван сошел с коня, степенно отрекомендовался:
— Позвольте представиться, господин Затрапезнов. Московский купец Василий Егорович Корчагин. Сочту за честь приобрести некоторые ваши полотна. Располагаю ли на сие надежду?
Внимательный взгляд заводчика не оставил без внимания бороду Каина. Страсть не любил он бритые лица, а посему он откупался бородовым знаком, который на груди никогда не носил, а надевал его лишь в тот день, когда навещал Петербург или Москву.
То, что московский купец выглядел на старо-русский повадок (без парика и немецкого платья) ублаготворило заводчика, но в торговом деле не по одежке встречают.
— Располагаешь, господин Ковригин, однако сразу хочу предварить — малыми париями полотно не сбываю. О какой сумме, может, идет речь?
— Простите, господин Затрапезнов, но, не видя товара, о сделке не говорят.
— Даже моего, который с удовольствием скупают Петербург, Москва и даже европейские страны?
— Наслышан, господин Затрапезнов, но на любой фабрике по недогляду мастера или приказчика, случаются и бракованные партии. Зачем же я буду раскошеливаться на тысячу рублей, если товар в своих руках не держал.