Как Бобры на Лося ходили
Шрифт:
– Верно!
– кричали.
– Довольно нашу кровушку пить!
Ну, наломали коряг и пошли.
Сова, она, наверное, Богом обиженная слегка. Рехнулась дура старая, то есть. Но прок с того большой вышел: вся шушера носится, гать стелет, тачанку тащит, Сова едет, мы с Хорём сзади идём. Важные-преважные. Да. Ежонок какой сунет под крышку нос: ух ты!
– Хорь ему по носу - хлоп:
– Не «ух ты», а «продУхты». Золотой, понимаешь, запас!
Понятное дело, «золотой запас» только мы трескали.
Повертелись - и тоже пошлёпали заодно. Откуда это энтузиазм (тьфу) такой, я, конечно, и не догадывался. Зато приятно как - идёшь по гати сухой этаким бобром, а тебе в ноги падают:
– Бобре наш!
Только вечером Хорь пришёл хмурый. Отозвал в темень и говорит:
– Слушай, Бобр. Они Лося делят.
– Да ну?!
– говорю.
– Вот тебе и «ну». И копыта мои, и шкуру, и потрохи. А мы с тобою - дурному Сову учим. Потому как утром будет уже Тёмный Лес. Про него страшные вещи сказывают. Гать до конца проложили, смотрят: вот он, Лес. Ну и пошёл душок, дескать, всё дело народное задумали мы погубить на корню; вот. Так что ночью Сову берём - она всё равно дрыхнет - и дёру. На тачанке. А то съедят.
Я только:
– Эк!
– и глазами хлопаю.
– То-то, брат! Дери её так, политика…
Да. Драпанули мы знатно. С помпой, так сказать. Почитай, вся рать за нами и кинулась. Хорь сопит, тачанку катит, а я что есть мочи ору:
– Хорь, - ору, - заряжай! Щас всех порешим, гадов!
Тут вся контра в болото шлёпнулась, а мы в Лес вкатились и затихли там - а ну следом пойдёт кто? Никто не пошёл - своя голова дороже…
V
В Лесу энтом страсть я как натерпелся. Может, тут Тунгусский метеорит падал, только деревья все как один горелые и на каждом сидит упырь. Самая жуть в том, что их не видать, а они тебя хорошо видят. Сели мы в тачанку, и ну Сову крыть.
Сова - таки проснулась и говорит:
– Вот как есть, пеньки тёмные. Я ж вам, можно сказать, все блага обеспечила. А то ж в Болоте, чай, сами бы ковырялись…
– Назад-то, назад как пойдём, а?!
– не унимался Хорь.
– Почём знаю?
– обиделась Сова.
– Сами заварили, скоты.
Мы все надулись. Тут Сова говорит:
– Пройдём. У нас рога будут…
Спать решили там же, в тачанке. Всё не так страшно, и вообще… А снаружи - вой лютый: ветер свищет, упыри хохочут, дождь полил - концерт будь здоров. Сидим, зубами стучим.
Хорь сказал:
– Уходить надо. Мочи уже нет.
Ну, мы дырки в полу проковыряли, ноги всунули - и бежать.
Я говорю:
– Мне дед историю рассказывал…
А Сова говорит:
– Знаю я эту историю. Мне дед такую же говорил.
–
– спрашиваю.
– Оно самое.
– Сопит Хорь.
– Это, видать, специальная такая дедовская исто…
Тут мы на что-то налетели, и давай скакать вверх тормашками. Ветер нас подхватил и с размаху опять - хлоп!
– Ой-ёй-ёй!!!
– орём.
– Святые угодники!
Чувствую - тонем. Темень - глаз выколи, а мы тонем. Хорь как хрюкнет:
– Полундра!
– И сиганул наружу.
Мы, понятно, за ним вылезли. Ливень хлещет, гром гремит; мы в воду - плюх и давай за всё подряд хвататься.
Уцепился я за какой-то сук, да на землю и вылез. Радости мало, земля - она ведь тоже мокрая. И Хорь орёт, надрывается:
– Ты что ж, стервец, утопить меня хочешь?!
Я его, наверное, за хвост цапнул, он со страху и выбрался. Я кричу:
– Где Сова?
– А Бог её знает! Не видно же!
Так до утра и прокукарекали. А как туман сырой пополз, да светлеть стало, смотрим: омут - не омут, лужа болотная, в общем. А в ней тачанка наша: буль-буль - только пузырьки хлопают.
– Да-а, - говорю, - у деда не так было…
– И-и, - всхлипнул Хорь, - потонуло ружьишко! И Сова, видать, с ним! И «продУхты»!
Стали мы сову кликать. Глотки сорвали, а без толку. Хорь насупился и давай сук ломать.
Я говорю:
– Чего это ты?
– Ничего, - говорит, - я Лося этого задушу.
Выломал дубину и мы пошли. А кругом - вода, коряги торчат, вон и Реку уже видно.
– Оп, - Хорь говорит, - разлилась, что ли?
Смотрим - торчит сосёнка ободранная посреди воды, а на ней - наша старая ворона кукует.
– Эй!
– кричим, - Сова! Слазь, давай, вот.
– Не могу, - говорит, - снимите меня, родненькие!
– Ну что, Хорь, давай плот вязать…
Взгромоздились на лесину, отчалили.
Подгребаем.
– Эх, верёвки нет, - сокрушается Хорь.
– Есть.
– Сова клювом стучит.
– Тут чего нет только.
Глядим - а кругом добра плавает! И покрышки и дрянь разная. Хорь верёвку - цап и кричит:
– Сова, - кричит, - лови!
Сова поймала.
– Привязывай!
Сова привязала.
– Да не туда, к себе привязывай!
– А зачем?
– спрашивает.
– А ты не спрашивай! Вяжи вот, и всё!
Сова привязала.
– Ну, Бобёр, дёргай!
Мы с Хорём дёрнули. Сова только - у-у-ух - и в воду ушла. Я её, курицу мокрую, за верёвку вытащил и говорю:
– И как это тебя угораздило?
– Не знаю, - говорит, - вы куда-то делись, а я как полечу куда-то пузом вверх, полечу - ужас! Ну, забралась со страху и думаю - а слазить-то как?
– Ладно.
– Хорь сказал.
– Всё одно на ту сторону надо.