Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота
Шрифт:
Первые секретари обкомов, составлявшие большинство Центрального комитета, считали, что во главе партии должен стоять такой же, как они, профессиональный партийный работник. Косыгину многие симпатизировали, но видели его максимум в кресле главы правительства.
Конечно, все эти формальные соображения могли быть забыты, если бы кто-то из вероятных кандидатов имел поддержку большинства членов президиума. Но такой сплоченной группы в президиуме не было.
Из всего наличного состава именно Леонид Ильич Брежнев представлялся самым очевидным кандидатом на роль первого секретаря ЦК. У него за спиной была богатая биография: фронтовик,
И по человеческим качествам Брежнев подходил на роль лидера больше других. Не вечно хмурый Косыгин, не тонкогубый Суслов с лицом инквизитора, не грубоватый Подгорный, а красивый, улыбчивый, доброжелательный Леонид Ильич больше располагал к себе. Импозантный и артистичный, он умел вести себя, точно чувствовал, как следует говорить с тем или иным человеком, сразу становился центром большой компании — словом, производил очень благоприятное впечатление.
Так что в октябре 1964 года за Брежнева голосовали с легким сердцем. Его избрание вызвало в стране одобрение. Получив газеты, советские люди не без удовольствия всматривались в еще молодое и приятное лицо. Старое-то партийное руководство за небольшим исключением представляло собой малосимпатичную компанию. Борис Пастернак писал тогда:
И каждый день приносит тупо, Так что и вправду невтерпеж, Фотографические группы Сплошных свиноподобных рож.Люди были довольны отставкой Хрущева, который последние годы вызывал только насмешки. Жаждали покоя, порядка, стабильности и улучшения жизни. Впрочем, в среде интеллигенции (и не только либеральной) об уходе Хрущева сожалели: с Никитой Сергеевичем были связаны благотворные перемены в жизни общества.
Видный партийный работник (и будущий помощник Горбачева) Георгий Лукич Смирнов вспоминал, как на следующий день после пленума он пришел в журнал «Коммунист», где тогда работал. Главный редактор Василий Павлович Степанов сообщил редакционному коллективу, что пленум ЦК освободил от должности Хрущева «по состоянию здоровья и его просьбе».
Все молчали. Только один из журналистов восторженно приветствовал решение пленума и стал критиковать хрущевское нововведение о разделении партии на промышленную и сельскую.
— Не надо спешить, — удивленно сказал ему Степанов. — Особенно вам. Присутствующие помнят, как именно вы настояли на публикации своей статьи, восхваляющей опыт организации сельской партии. Другие члены редколлегии возражали.
Отсутствие энтузиазма по случаю перемен в стране стоило главному редактору «Коммуниста» его кресла…
Другое дело, что потом, когда начался застой и Брежнев стал вызывать только раздражение и насмешки, возник вопрос: да почему же нам так не повезло и во главе государства оказался именно такой человек?
Так ведь выбор в принципе был неширок. Хозяином страны мог стать только кто-то из действующей обоймы высших руководителей. Все это были люди, которые добрались до высших должностей не потому, что страна оценила их таланты, а потому, что они пришлись по душе предыдущему поколению руководителей.
После октября 1917 года происходила
На следующий день после октябрьского пленума провели совещание первых секретарей ЦК национальных республик, крайкомов и обкомов. Им поручили у себя дома собрать актив и рассказать о причинах кадровых перемен в Москве.
19 октября Брежнев по заведенной Хрущевым традиции устроил торжественную встречу троим космонавтам, совершившим полет на корабле «Восход». Все было как и прежде. Только впервые с рапортом экипаж обращался не к Никите Сергеевичу. По дороге с космодрома в Москву космонавты, шутя, напутствовали командира корабля Владимира Михайловича Комарова, которому предстояло рапортовать Брежневу:
— Володя, докладывать нужно так: «Готовы выполнить любое задание любого нового правительства».
Никита Сергеевич еще формально оставался главой партии и правительства, а 14 октября уже сменили руководителей основных средств массовой информации, которые входили в неофициальную «пресс-группу Хрущева», — редактора «Известий» Алексея Ивановича Аджубея, редактора «Правды» Павла Алексеевича Сатюкова и руководителя радио и телевидения Михаила Аверкиевича Харламова.
13 октября около полуночи Месяцева вызвали в приемную Брежнева. Николай Николаевич оделся и из третьего подъезда здания ЦК на Старой площади по улице перешел в первый. Брежнев сидел в торце длинного стола для заседаний. Косыгин — сбоку. Подгорный — напротив. Рядом с ним расположился Демичев. Вслед за Месяцевым вошел Ильичев.
Брежнев спросил:
— Кто поедет на радио представлять Николая Николаевича на коллегии комитета?
Подгорный предложил:
— Ильичев. Это его епархия. Его хорошо знают.
Леонида Федоровича Ильичева, как ответственного за средства массовой информации, интересовал практический вопрос:
— Хрущев может присутствовать в радиотелевизионных программах или убрать его из эфира совсем?
— Убрать совсем, — откликнулся Демичев.
— Да, так будет правильно, — согласился Брежнев.
Леонид Ильич напутствовал Месяцева:
— Коля, желаем тебе успеха. На днях встретимся. В случае чего звони.
В ту ночь, вспоминал Месяцев, они с Ильичевым долго плутали по Замоскворечью. Водитель никак не мог найти здание радиокомитета. Когда все-таки добрались, Ильичев распорядился вызвать из дома членов коллегии. К двум часам ночи собрались.
Ильичев коротко сообщил, что Месяцев назначен новым председателем Госкомитета СССР по радиовещанию и телевидению, а Харламов будет переведен на другую работу. Секретарь ЦК доверительно объяснил руководству комитета, что Хрущев совершил крупные ошибки и его судьбу решит пленум ЦК.
Предшественник Месяцева — Михаил Аверкиевич Харламов — находился в зарубежной командировке и не подозревал о том, что происходит в Москве. В начале пятидесятых он работал в «Правде», после смерти Сталина заведовал отделом печати МИД. В декабре 1962 года его поставили руководить радио и телевидением.