Как бы волшебная сказка
Шрифт:
– Не знаю, что думать.
– Премного благодарен, приятель. И это мой лучший друг. Почему бы тебе не попробовать выбить из меня признание, как они вчера старались, ну, давай. Не хочешь придавить мне другую ногу?
– И как они, не выбили?
– С какой стати?
– Они рассказали нам. Тара была беременна. От тебя.
Ричи обхватил голову руками. Тихо проговорил:
– Ублюдки.
– Она сделала аборт. Знаешь, как? Она должна была с классом ехать на экскурсию. Вместо экскурсии она поехала в клинику. Полиция все раскопала.
– Я даже не знал этого. Не знал, что она
– Почему ты не рассказал нам, Ричи?
– Это не ваше дело, да? Но все равно я собирался рассказать. Честно. Просто ждал подходящего момента.
– Это все меняет. Такие вещи. Ты мог сказать нам. А теперь – мало одного ужасного потрясения, так мама получила еще и плевок в лицо.
– Они же не сказали ей, нет?
Питер мрачно кивнул: сказали.
– Я должен пойти поговорить с ними.
Мягко коснувшись другой струны, Питер посоветовал:
– Нет. Лучше не ходи. Они не хотят тебя видеть.
– Ты же не думаешь, что я что-то сделал с Тарой? Скажи, что так не думаешь.
– Скверно все это выглядит, а? Ты сделал ей ребенка. Она от него избавилась. Вы поссорились. Ты говоришь, что оставил ее в Аутвудсе. Даже если ты ее не тронул, ты в ответе за то, что случилось, так ведь?
– Не отрицаю.
– Нельзя оставлять девчонку одну в Аутвудсе.
– Она убежала от меня, Питер! Убежала! И в тот день она не пропала. Ты ерунду говоришь!
– А потом ты уехал и ничего никому не сказал. Почему, Ричи? Вот о чем полиция спрашивала меня. Почему он уехал и так поступил? Тогда я задумался о том дне, когда я искал там один после того, как ты пообещал моим старикам приехать и присоединиться ко мне. Задумался над тем, почему ты не появился.
– Черт, ты действительно думаешь, что я это сделал! Что же ты просто не пришел и не сказал мне это?
– Вот я и пришел сегодня утром. И что же я вижу? Ты покуриваешь косячок себе в удовольствие, играешь на гитаре. Балдеешь. Расслабляешься. Нехорошо, Ричи.
– Питер.
Питер встал:
– Я ухожу. Поеду обратно в Аутвудс.
Держа гитару за шейку грифа, он протянул ее Ричи.
Но когда тот хотел ее взять, схватил «гибсон» за гриф обеими руками и ударил гитару о стену. Гитара треснула и раскололась. Питер снова размахнулся, на сей раз в опасной близости от головы Ричи, и вторично ударил со всей силы о стену. Ричи вжался в диван, а Питер бил и бил гитару о стену, пока в руках у него не остался только гриф с болтающимися струнами.
– Ты виноват, Ричи! Что бы ни случилось, ты виноват! – Он поднес кулак к лицу Ричи. – Надо бы выбить тебе зубы, как я разбил гитару! Я мог бы! Мог бы порвать твои поганые струны!
Бросив съежившегося Ричи, он ринулся к двери. Ему стоило бы оставить дверь нараспашку, потому что секундой позже, когда Ричи смотрел на осколки своего драгоценного «гибсона», появилась новая фигура. Это был жирный тип, который накануне избил его в полицейском участке.
Оглядев разбитую гитару, тип пропищал:
– Сыграешь нам на этом, Вичи? Пошли, сынок, тебя хотят видеть в участке. Погоди-ка, что это я чую? Да ты баловался травкой, Вичи.
15
Говорят,
20
Роберт Керк (1644–1692) – шотландский священник, ученый и фольклорист, автор труда «Тайное сообщество», представляющего собой собрание историй о сверхъестественных существах.
– Надеюсь, немного успокоился, – сказала Мэри, открывая двери Питеру. Она часто предваряла свои пожелания этим «надеюсь». Надеюсь, поезда не будут опаздывать. Надеюсь, еды на всех хватит. Надеюсь, небо не обвалится. – А то все уже испереживались.
Питер поцеловал мать и заверил, что успокоился. В основном так и было. Посещение Ричи было сродни катарсису, и, оставшись один в машине, где его никто не видел, он позволил себе выплакаться. Через несколько минут он взял себя в руки и достал сигарету из пачки, спрятанной в бардачке.
– Ты что, курил? – спросила мать. – Надеюсь, не вернулся к вредной привычке.
Ему было почти сорок, а она временами говорила с ним как с четырнадцатилетним мальчишкой. Интересно, родители вообще способны видеть в своих чадах взрослых людей? Зои было пятнадцать, а казалось, все двадцать, и он знал, что трудно ему будет отпустить тетиву и отправить стрелу в вольный полет.
На вопрос матери он предпочел не отвечать. Делл был на кухне, менял предохранитель в лампе. Питер отодвинул стул от стола и сел, глядя, как отец орудует отверткой. Они наводили уют в комнате Тары. Мэри купила для нее новые пододеяльники, наволочки и новые занавески. Все демонстрировали, что страшно заняты, дабы избежать необходимости задавать Таре какие-то серьезные вопросы.
– Где она?
– Наверху, отмокает в ванне. Не заставляй ее снова плакать, Питер. Обещай больше не доводить ее до слез.
– Обещаю, мам. Все в порядке. Не собираюсь кричать на нее или повышать голос. Довольна?
После совместной прогулки в Аутвудсе на Новый год и после того, как она объяснила ему, что с ней приключилось, он отвез ее прямиком к родителям и попросил пересказать все Деллу и Мэри.
Но ожидаемой реакции не последовало. Мэри и Делл терпеливо выслушали сокращенную версию той же истории. Когда Тара закончила, Мэри сказала, что приготовит-ка, пожалуй, чай. Делл горячо поддержал ее: да, мол, всем им необходимо выпить по чашечке доброго чая. Питер взорвался. Наговорил всяких неприятных вещей. Мэри попросила его убраться прочь.