Как дружба с недружбою воевали (Время учеников-3)
Шрифт:
– Сдаюсь, я проиграл. Я действительно хочу убежать. Но не знаю, как это сделать.
Девочка подошла ближе и протянула ему ладошку.
– Я - Катя, девочка-людоед, обо мне еще в газетах писали. Что я бежала из-за рубежа от преследований хунвэйбинов и прославилась воровством кур. Еще писали, что меня хотят вскрыть, чтобы отыскать новые законы природы. Так я опять убежала.
– Подожди, подожди.
– Он механически пожал девочке руку.
– Что-то я такое припоминаю, где-то...
– Андрей Т. напряг память, но ничего не вышло. Воспоминание ускользало, как рыбка.
–
– Вообще-то, девушкам такие вопросы не задают, - сказала она жеманно, но тут же глупо хихикнула и пожала худыми плечиками.
– Осьмнадцать! Она гордо вздернула голову и посмотрела на Андрея Т. свысока.
– Восемнадцать?
– недоверчиво покачал головой Андрей Т.
– Ну... четырнадцать.
– Она покраснела и показала ему язык.
– Между прочим, в Заповеднике человек не старится. Здесь у нас даже борода не растёт.
– Ладно, ладно, ты меня убедила. Девушкам такие вопросы не задают.
– Дружба?
– Девочка улыбнулась.
– Дружба.
– Теперь уже Андрей Т. протянул ей свою ладонь, и она ее потрясла, подпрыгивая при этом на месте.
– Мне отсюда не убежать, то есть убежать-то я отсюда могу, но там я буду никто, просто сказочный персонаж, клякса на пустом месте. А ты... В смысле, вы...
– Ничего, мы же с тобой друзья. Так что давай на ты.
– Вы... То есть ты... Не знаю. Сейчас подумаю. Есть здесь в подвале волшебная коряга - что-то вроде волшебной палочки, только ее фиг поднимешь, такая она тяжёлая. А действует она на весу. Если её поднять, начертить ею в воздухе теорему Перельмуттера-Коха, потом...
– Она оценивающе посмотрела на фигуру Андрея Т., вздохнула и повертела головой.
– Нет, с этой корягой даже ни у кого из наших не вышло - ни у Геракла, ни у Верлиоки, ни у Домкрата.
Она задумалась. Лицо её напряглось и сморщилось, теперь она была похожа на маленькую старушку. Андрей Т. смотрел на неё и ждал. Ожидание продолжалось с минуту.
– Ой, а который час?
– спросила она внезапно.
– Почти девять.
– Андрей Т. посмотрел на часы.
– Без десяти.
– И вздрогнул. До полуночи оставалось немного. Три часа с небольшим. Если угроза двугорбой старухи была не розыгрышем, действовать нужно было без промедления.
– Плохо.
– Она забарабанила пальцами по губе.
– Надо спешить. Девочка потерла виски.
– Придумала!
– Она выставила вверх большой палец, потом медленно убрала в кулак.
– Может не получиться, но больше ничего не приходит в голову. В подвале протекает канализационная речка, по ней спускают сточные воды из Заповедника, удобряют окружающие поля. Ключ от подвала у Буратино, но вообще-то дверь обычно не запирается.
– То есть ты предлагаешь мне спуститься по этой речке? А каким способом? Вплавь? Или там у вас лодочная станция?
– Послушай, в конце концов тебе отсюда надо выбраться или мне? На чём ты плавал в гости к Морскому царю? На шахматной доске. Вот и сейчас для тебя это единственное плавсредство. Шахматами у нас заведует Мальвина. Попросишь у неё, она даст.
– Ой!
– Андрей Т. вспомнил
– Больше я тебе ничем помочь не могу, прости. Понимаешь, - она смутилась, - в полдесятого у меня... встреча. А на Мальвину не обращай внимания. Она только с виду такая умная.
– Девочка перешла на шёпот. Мужик ей нужен нормальный, а не этот дурак Пьеро. Она, как Арлекин её бросил, на всех мужчинах срывала злобу. А сейчас ничего, успокоилась.
– Я пойду, ладно?
– Девочка-людоедка повернулась, чтобы уйти, остановилась и пристально посмотрела на Андрея Т.
– А ты ничего себе, симпатичный. Даже жалко, если тебя здесь больше не будет.
ГЛАВА 11
Андрей Т. робко постучал в дверь и услышал в ответ: "Войдите". В кабинете была лишь хозяйка; её голубокудрая голова одиноко возвышалась над кафедрой и светилась, как большой одуванчик.
– Вы?
– сказала Мальвина, когда Андрей Т. вошел.
– Какое интересное совпадение. Я пишу диссертацию на тему "Маркиз де Сад и воспитательные функции коллектива" и как раз подумала, а ведь у знаменитого маркиза вполне могли быть русские фамильные связи. И ваша. Садко, фамилия хорошо укладывается в русло моей гипотезы. Он - де Сад, вы - Садко. Чувствуете коренное единство?
Андрей Т. не чувствовал, но на всякий случай кивнул. Потом вежливо попросил:
– Мне бы шахматы.
– Нет, вы только представьте, - Мальвина его не слышала, - это же какое поле для аналогий. В области сравнительного садоведения это будет подлинным открытием века. Все садоведы мира локти будут кусать от зависти.
Андрей Т. прокашлялся и повторил свою просьбу:
– Я хотел попросить шахматы. Простите, я, наверно, не вовремя, но... турнир, понимаете ли... репетиции там всякие, тренировки...
– Да, да, конечно, я понимаю. Но как вам сама идея?
– Мне нравится.
– Вот видите! Значит, вы мой единомышленник. Шахматы вы получите.
– Спасибо.
– Но ответьте мне, пожалуйста, ещё на такой вопрос. Что важнее: искусство как таковое или нравственное его наполнение, добродетельное его влияние? То есть, если стоит выбор между искусством и добродетелью, что обязан выбрать художник?
Андрей Т. не знал, что ответить. Вернее, знать-то он как раз знал, мнение по этому поводу было у него достаточно твёрдое, только как на него отреагирует голубоволосая учёная дама? Вдруг за плохой ответ она не даст ему шахматы?
К счастью, отвечать Андрею Т. не пришлось. Не дождавшись его ответа, а может, не собираясь ждать, Мальвина выставила указательный палец и насупила симпатичные бровки.
– Правильно, добродетель. Возьмем для примера Саванаролу и Ботичелли...
– Она длинно и нудно стала рассказывать историю грехопадения классика Возрождения и спасительного его раскаяния после проповедей святого мужа. Затем Мальвина перескочила на Гоголя и "Мёртвые души", заодно вспомнила и Садко, как он лично, по просьбе Николая Угодника, оборвал струны на золотых гусельках, чтобы Царь морской перестал плясать и топить православные корабли.