Как изгибали сталь
Шрифт:
Моему отцу пришлось в четырнадцать лет уйти из дома при живом отце и второй мачехе, переехать в далекий уральский город, получить хорошую специальность, пройти войну с первого до последнего дня, не будучи серьезно раненным. Потом появилась, семья, дети, престижная работа. Все складывалось хорошо.
С каких-то пор и у меня начала проявляться интуиция, когда я практически точно знал, чем закончится то или иное дело, но "умные" советы никому и никогда не нужны, а когда предостережения сбываются, то от предсказателей
Особенно не нравилась эта интуиция моей дочери - со свойственным молодежи максимализмом она всегда говорила: я сама знаю, что мне делать.
Однажды мне вместе с ней пришлось посетить известного в городе экстрасенса по вопросу, прямо меня не касающемуся. Я не успел еще ничего сказать, а экстрасенс уже говорит моей дочери:
– А тебе, девонька, я ничего рассказывать не буду. Ты такая же, как я, и знаешь не меньше меня. Сходи, погуляй, подожди своего отца на улице.
Вот и думай после этого, что не началось сбываться предсказание моей прабабушки.
Моя мама была обыкновенной женщиной, умеющей вести семью и умеющей работать на любом производстве. Со мной ей пришлось сидеть дома, и я в какой-то степени получил неплохое домашнее воспитание.
Она хорошо писала стихи, знала много песен и стихов, получив по тому времени неплохое семиклассное образование. О качестве образования того времени говорит и то, что школьники помимо прочих дисциплин изучали и логику. А это, признаться, неплохая основа для развития умственных и ораторских способностей человека.
В молодом городе велось большое строительство. На стройках работали в основном заключенные. Конвойные офицеры, руководившие охраной бесплатной рабочей силы, являлись не последними представителями светского общества города. В гости к соседям приходил старший лейтенант лет 35. Но как он разительно отличался от всех других мужчин. Стройный, подтянутый, всегда в форме с золотыми погонами. Помните, как в песне тех времен: "На нем погоны золотые и яркий орден на груди…"
Отец тихо говорил мне:
– Смотри, офицер идет.
Авторитет офицеров у бывших фронтовиков всегда был высок. Золотые погоны накрепко врезались в детскую память. Военная форма всегда была красивой, а военный человек пользовался большим авторитетом в
России, не вылезавшей из войн различного масштаба и целей.
Революция уничтожила атрибуты офицерской формы, но военная опасность вынудила мобилизовать все средства для повышения престижа офицера-организатора боя, от которого зависел не только исход сражения, но и судьба подчиненных ему солдат. Появились ордена из драгоценных металлов и шитые золотом генеральские мундиры.
С удивлением я узнавал, что медали Героев Советского Союза и
Социалистического Труда были сделаны из чистого золота, и первая медаль весила четырнадцать с половиной граммов.
Суворова и Ушакова 1-й степени были изготовлены полностью из платины, а второй степени - полностью из золота. Даже на ордене
Отечественной войны 1-й степени лучевая звезда изготавливалась из золота и крепилась штифтами к основной серебряной Красной звезде.
Тонны золота и серебра уходили на изготовление государственных наград.
Маршальские звезды изготавливались из золота и бриллиантов (это было просто заменой маршальским жезлам, которые являли собой произведение ювелирного искусства). Причем звезда маршала рода войск отличалась от звезды Маршала Советского Союза количеством и размером бриллиантов. Орден "Победа" вообще был изготовлен из платины и золота и украшен сто двадцатью пятью бриллиантами и пятью крупными рубинами.
Я понимаю, что за военные заслуги надо награждать здорово, ведь и офицерские ордена Георгия, Владимира, Станислава, Анны изготавливались из золота, а звезды этих орденов только из серебра.
Для высших сановников орденские знаки украшались бриллиантами. И за ордена награжденные вносили деньги в орденскую кассу. Это уже потом, когда золото было нужно на другие цели, ордена стали изготавливать из металла желтого цвета (ж.м.) под золото или белого цвета (б.м.) под серебро. Но в разгар войны и всеобщего бедствия такое отношение к драгоценным металлам, обеспечивающим устойчивость советского рубля, по-моему, было недопустимым.
Вспоминается рассказ бывшего сотрудника НКВД Льва Разгона, попавшего в водоворот репрессий и ставшего впоследствии популярным писателем-публицистом.
В тюремной камере Л. Разгон оказался вместе с бывшим полковником царской армии. Полковник был личным другом последнего царя Николая
II и выполнял поручения по организации связи между царствующими домами Европы, несмотря на их нахождение в состоянии войны. Этот человек не поддержал идею гражданской войны и был в стороне от белого движения, за что его в тридцатые годы пригласили вернуться на жительство в СССР. На вокзале его торжественно встретили сотрудники
НКВД и прямиком отправили в тюрьму.
Когда Л. Разгон поинтересовался, как он себя чувствует, полковник ответил, что он просто счастлив. Как, почему? А потому, - ответил полковник, - что я всю жизнь мечтал, чтобы все наши тюрьмы были забиты марксистами, демократами и людьми определенной национальности. И моя мечта сбылась. В соседних камерах сидят те, кто принес в Россию заразные идеи марксизма, кто свергал самодержавие, кто сражался на фронтах гражданской войны и те, кто не защищал Россию от большевизма. Что мог Л. Разгон возразить довольно пожилому человеку, вся вина которого заключалась в том, что он был личным другом царя?