Как мы спасали челюскинцев
Шрифт:
Утром 11-го я получаю соответствующее распоряжение и даю поручение т. Молокову вывезти Шмидта из лагеря. Вечером Шмидт вместе с врачом Никитиным уже в Ванкареме. 10 и 11 апреля были большими днями на авиолинии Ванкарем — лагерь Шмидта. По окончании ремонта машины Слепнев вывозит из лагеря пять человек. Молоков и Каманин соревнуются в отваге. Они почти беспрерывно в воздухе. И с каждым возвращением машины новая партия челюскинцев оказывается в Ванкареме. К вечеру 11 апреля в лагере осталось всего лишь 28 человек.
Тем временем наши воздушные силы пополнились еще двумя машинами. Дождавшись наконец летной погоды, из Анадыря в Ванкарем перелетел Доронин, а на аэродром мыса Северного спустился Водопьянов. Запасы горючего в Ванкареме пополнились бензином, прибывшим на собаках из Уэллена, а также доставленным Слепневым на самолете.
Состояние здоровья Шмидта было без перемен. На коротком совещании с чрезвычайной тройкой и группой челюскинцев мы решили не задерживать его в Ванкареме и немедленно перебросить на Аляску. Для перелета была избрана машина Слепнева.
Утром 12 апреля, когда Молоков вернулся из лагеря с новой партией челюскинцев, Водопьянов стартовал с мыса Северного, Каманин готовился к вылету из Ванкарема, а Доронин был в лагере. Мы после прощания Шмидта с товарищами, собравшимися на аэродроме, поднялись в воздух и взяли курс на восток. Погода благоприятствовала перелету, и в три часа дня мы уже были в Номе.
Начавшаяся ночью в Номе метель продолжалась десять суток и задержала перелет на Фербенкс. Шмидт был помещен в номском госпитале. В течение недели, несмотря на внимательный уход, наши надежды на выздоровление т. Шмидта беспрерывно сменялись опасениями за его жизнь. Все население гостеприимного Нома с тревогой следило за ходом болезни советского ученого, отважного борца за завоевание Северного морского пути. Со всех концов мира сыпался град приветственных телеграмм по поводу спасения и с тревогой за исход болезни. Я выбирал моменты, когда температура больного понижалась и он переставал бредить, и прочитывал ему телеграммы. Участие советской общественности и лучших людей всего мира действовало на больного не менее целебно, чем все медикаменты, которые приходилось ему принимать. Однако самым сильно действующим средством оказалась телеграмма председателя чрезвычайной тройки в Ванкареме т. Петрова, сообщавшая о ликвидации лагеря и спасении не только всех челюскинцев, научных материалов и ценных инструментов, но даже собак, заброшенных мною в лагерь. Уже в день нашего вылета Молоковым, Водопьяновым, Каманиным и Дорониным было вывезено 22 человека, и в лагере оставалась последняя шестерка. Ванкарем пережил тревожную ночь, опасаясь, что испортится погода или будет разрушен аэродром в лагере. Однако погода продержалась еще день, и последняя шестерка отважных — исполняющий обязанности начальника экспедиции Бобров, капитан Воронин, радист Кренкель, боцман Загорский, радист Иванов и начальник аэродрома механик Погосов — была доставлена на материк.
Так был ликвидирован лагерь Шмидта! И только оставшийся среди льдов свидетель настойчивости и упорства челюскинцев и отваги наших героев-летчиков — красный советский флаг продолжал показывать движущуюся во льдах точку, за которой с тревогой в течение двух месяцев следил весь мир.
Полученная в Номе с запозданием на несколько дней, эта телеграмма поступила одновременно с распоряжением агентства "Ассошиэйтед-Пресс" своему корреспонденту в Номе самым подробным образом описать похороны Щмпдта… Была, оказалось, пушена утка. Через несколько дней Отто Юльевич мог ходить по комнате.
Из Ванкарема продолжали поступать новые и новые, но уже другого содержания телеграммы. Одна за другой партии челюскинцев на собаках и самолетах переправлялись по маршруту Ванкарем — Сердце-Камень — Уэллен — бухта Лаврентия — Провидение. С друюй стороны, с юга, к Провидению среди льдов пробирались „Смоленск" и „Сталинград". Льды окружали их со всех сторон и задерживали продвижение. По на помощь им спешил „Красин". Он уже прошел Панамский канал и шел вдоль берегов солнечной Калифорнии.
В Сан-Франциско мы получили сообщение, что „Красин" помог пройти „Сталинграду" — он подходил к Петропавловску-на-Камчатке; „Смоленск" собственными силами пришел в бухту Провидения, где все челюскинцы и участники спасательной экспедиции были приняты на борт парохода.
Герои Арктики — челюскинцы и герои Советского союза — летчики возвращались в Москву с Востока. С Запада через Атлантический океан и Европу возвращался выздоравливающий т. Шмидт. Вся Страна советов, от далекой Камчатки до западной границы, праздновала триумф своей блестящей победы на Северном ледовитом океане.
В течение многих лет маленькие отряды советских полярников отвоевывали
И Советский союз победил! Выражаясь словами „Правды", „большевики победили потому, что ломающимся льдам могли противопоставить свою несокрушимую спайку, свою революционную цельность, свое стальное единство".
Страна победила в боях под Ванкаремом сочетанием революционного размаха, блестящей техники, искусством организации и пламенным энтузиазмом всего народа вместе и каждого бойца в отдельности.
Я видел работу советских летчиков! Они летали, часто не считаясь с погодой. На пути к Ванкарему они пересекали горные хребты, над которыми не шумел еще ни один пропеллер; они на лыжных самолетах неслись над открытым морем; они делали блестящие посадки в пунктах, от которых первый аэродром находился часто на расстоянии 1000 километров. Механики своим знанием моторов обеспечивали работу летчиков. И летчики и механики выполняли приказ штаба, выполняли волю Советского Союза. Они не считались с риском, но в то же время они летали с высоким техническим искусством, часто граничившим с виртуозностью.
Семь героев Советского Союза, показавших чудеса храбрости, демонстрировали, на что способен советский летчик, на что способна Красная армия, имеющая своих сынов среди этих героев. И пусть наши враги помнят: если советским летчикам на советских машинах удалось долететь до лагеря Шмидта, то они сумеют долететь и до лагеря капитализма, если Стране советов придется обороняться от нападения. Пусть они помнят, что наша родина, если понадобится, с такой же легкостью вместо семи может дать миллионы героев.
Начальник контрольно-пропускного пункта Чукотки А. Небольсин. Чукотка в те дни
На громаднейшей территории Чукотки живет около пятнадцати тысяч чукчей и эскимосов. Вдоль всего берега тянется цепочка стойбищ и селений. Их не менее 50. Здесь, у моря, сосредоточено две трети всего населения. Море кормит, одевает и согревает. Живут преимущественно охотой на морского зверя. А морской зверь — это шкуры, мясо, жир.
В глубине страны, в тундре — кочевники. Их богатство — олени и пушной зверь. Летом средством сообщения служит у нас водный путь, собаки. На собаках можно добраться в самые глухие места, надо только уметь беречь их силы. Ближайший от нас крупный центр — город Анадырь. Он находится в тысяче километров от Уэллена. До центра соседнего Чаунского района — тоже около тысячи километров. Связь с внешним миром мы поддерживаем исключительно по радио, через станцию в Уэллене. Сносимся главным образом с Анадырем и Петропавловском-на-Камчатке.
Впервые я услышал о том, что существует пароход „Челюскин" и что он идет по пути „Сибирякова", в августе прошлого года, когда в Уэллен прибыли зимовщики для организуемой там полярной станции. Они рассказывали, что из Ленинграда вышел в экспедицию „Челюскин", что руководит экспедицией О. Ю. Шмидт, а капитан — В. И. Воронин.
„Сибирякова" мы знали. Когда он потерял винт, тральщик тянул его вдоль наших берегов. Охотившиеся в море чукчи долго потом рассказывали, как они встретили маленький пароход, тащивший за собой большой.