Как мы управляли Германией

Семиряга Михаил Иванович

Можно не сомневаться в том, что стабилизации экономической жизни во всех оккупационных зонах Германии, в чем не могла не быть заинтересована СВАГ, послужило бы их более глубокое международное экономическое сотрудничество. Отсутствие экономического и политического единства Германии не могло бы служить препятствием к такому сотрудничеству, построенному на взаимовыгодной основе. Однако, к сожалению, советская сторона в октябре 1947 года отвергла соответствующее предложение исполнительного секретаря Европейской Экономической Комиссии (ЕЭК) Г. Мюрдаля о сотрудничестве СВАГ с этой организацией. Подобное решение советского руководства соответствовало развернувшейся «холодной войне» и стало «вкладом «Советского Союза в нее.

Чтобы иметь представление об «аргументации» советской стороны, хотелось бы привести выдержку из ответного письма маршала Соколовского: «…По мнению Советской военной администрации,

вопрос об установлений и отношений с Европейской Экономической Комиссией должен решаться в отношении всей Германии, как единого экономического целого… Учитывая, что все эти вопросы подлежат рассмотрению на предстоящей сессии Совета министров иностранных дел, Советская военная администрация не считает целесообразным установление взаимоотношений отдельных зон Германии с Европейской Экономической Комиссией, так как это может способствовать экономическому расчленению Германии и затруднит установление связи Европейской Экономической Комиссии с Германией в целом» [113] .

113

АВП РФ, ф. Германия-референт., oп.34, порт.66, п. 152, д. Ге/622, л.226–227

Приведенное решение СВАГ представляется заведомо ложным, так как международное экономическое сотрудничество пусть даже отдельных зон Германии, на наш взгляд, не препятствовало, а, наоборот, содействовало бы установлению экономического единства страны, в чем тогда были заинтересованы три западные державы и не очень заинтересован Советский Союз.

В ноябре 1947 года СЕПГ при поддержке СВАГ выступила с предложением создать общегерманское «Движение народного конгресса за единство и справедливый мир». Буржуазные партии в советской зоне и, особенно ХДС, не рассчитывали на участие в этом движении какой-либо из политических партий Западной Германии и считали, что эта затея обречена на провал. Лидер ХДС Я.Кайзер выступил против участия в открывшемся в Берлине в декабре 1947 года народном конгрессе, за что поплатился отстранением с поста председателя партии. Новое руководство партии приняло участие в конгрессе. Политические силы Западной Германии, несмотря на запрет оккупационных властей, были представлены 664 делегатами [114] .

114

SBZ — Handbuch… S.350

Второй Немецкий народный конгресс решил провести с 23 мая по 13 июня 1948 года народный опрос относительно референдума за единство Германии. Несмотря на то, что этот опрос был запрещен в трех западных зонах, 15 млн. из 38 млн. немцев во всей Германии, имевших право участвовать в выборах, подписались под этим требованием. Около 40 процентов граждан всей Германии, пользовавшихся правом голоса, высказались за единство Германии [115] . Как известно, в Веймарской республике для проведения референдума было достаточно требования 10 процентов имеющих право голоса.

115

За антифашистскую демократическую Германию. С. 520–522

На втором Немецком народном конгрессе за единство и справедливый мир 17–18 марта 1948 года был избран Немецкий народный совет как общегерманский орган с целью дальнейшего руководства движением. Он насчитывал 400 членов. Президиум из 29 человек возглавляли лидеры всех антифашистских демократических партий Советской зоны.

К 1949 году все оккупирующие Германию державы, по разным причинам потеряли надежду на восстановление ее экономического и политического единства, согласованного на конференции в Потсдаме, в том смысле, как они его понимали. Так, в течение 1949 года обеими сторонами были предприняты меры с целью окончательного раскола Германии и создания двух сепаратных германских государств. Если в Западной Германии эта кампания имела шумный пропагандистский характер, то на Востоке по-прежнему провозглашалась приверженность единству страны: но на деле также шла подготовка к провозглашению своего германского государства. Правда, инициатива первым сделать этот опасный шаг была предоставлена Западу, и он ею воспользовался. В мае 1949 года западногерманский ландтаг принял конституцию для Западной Германии, а 20 сентября того же года было образовано правительство страны, которая стала именоваться Федеративной Республикой

Германии (ФРГ) во главе с христианским демократом К. Аденауэром. Сразу же после формирования правительства, в которое вошли представители только буржуазных партий, западные оккупационные власти объявили о вступлении в силу особого Оккупационного статута для Западной Германии.

Через полмесяца 7 октября 1949 года в Берлине произошло конституирование Германской Демократической Республики (ГДР). 11 октября 1949 года президентом Германской Демократической Республики был избран сопредседатель СЕПГ В. Пик.

Таким образом, уже в эти первые годы после капитуляции в зонах, оккупированных западными союзниками и Советским Союзом, формировались те экономические и общественно-политические предпосылки, которые позднее привели к расколу Германии. В этом смысле события 1949 года, то есть образование ФРГ и ГДР, являлись не началом такого раскола, а логическим завершением процессов, которые протекали на Востоке и на Западе Германии в предыдущие годы.

Эти два события, исторические для судеб немецкого народа, ни для кого не были неожиданными. В последующем два германских государства развивались в противоположных направлениях — одно из них — ГДР строило социализм в том смысле, как его понимали руководители правящей партии — СЕПГ, другое — оставалось капиталистическим с демократическим государственным устройством. Независимо от того, что каждый из этих путей содержал в себе как прогрессивные, так и негативные элементы, раскол Германии не соответствовал коренным интересам германского народа, поступательному движению страны, миру и безопасности в Европе.

Известный исследователь истории ГДР профессор С.Дернберг по этому поводу справедливо писал: «Немецкие политические силы со своей стороны внесли существенный вклад в этот процесс. Хотя они были больше, чем четыре оккупирующие державы заинтересованы в создании единого германского государства, но только при условии, что этот процесс будет протекать в определенном политическом направлении. В первый год после освобождения от фашизма такая постановка вопроса со стороны немецких политиков была крайне ограничена из-за отсутствия для них свободы действий. Тогда делались лишь первые шаги в возрождении собственной немецкой политической жизни» [116] .

116

Zwei Staaten. Zwei Paktsysteme und ihre Grenze. Geschichte — Standpunkte — Dokumente. Berlin, 1992. S.4

Оценивая события прошлого, связанные с образованием в 1949 году сепаратного западногерманского государства, С.И. Тюльпанов в своих воспоминаниях приходит к несколько иному выводу. Он пишет, что те освободительные тенденции применительно к германскому народу, которые существовали в войне западных держав, к 1949 году были окончательно потеряны и «оккупация приняла типично империалистический характер». Более того, утверждает автор, она стала источником нового обострения агрессивности возрождавшегося германского империализма и антисоветизма, исходным пунктом возрождения антисоветской и антикоммунистической идеологии. [117] . Видимо, мет веских оснований безусловно соглашаться с такой односторонней оценкой, которая объективно игнорирует весьма сложный и противоречивый характер союзной оккупации территории не только Германии, но и ее сателлитов.

117

S. Tjulpanow. Op. cit. S.308

13 октября 1949 года И.В. Сталин направил В. Пику пространное поздравительное послание. Главное в этом документе состоит в том, что советский руководитель изложил свое видение советско-германских отношений в будущем. Он писал: «Опыт последней войны показал, что наибольшие жертвы в этой войне понесли германский и советский народы, что эти два народа обладают наибольшими потенциями в Европе для совершения больших акций мирового значения (Вспоминается, что нечто подобное Сталин говорил Риббентропу на банкете по случаю подписания советско-германского договора в августе 1939 г. — М.С.). Если эти два народа проявят решимость бороться за мир с таким же напряжением своих сил, с каким они вели войну, то мир в Европе можно считать обеспеченным» [118] .

118

Правда, 14 октября 1949.