Как настоящий мужчина
Шрифт:
Появился поезд. Мария взяла меня за руку, тетя Клара с мамой начали поспешно нас целовать, а Линда торжественно расцеловалась с отцом и дядей Сиано. На их щеках мгновенно появились следы ярко-красных губ. Уже сидя в вагоне, я увидел в окно, как мама и тетя Клара сердито показывают на эти пятна, а Линда, тоже увидев это, звонко расхохоталась.
Поезд пришел в Манилу под вечер. На вокзале была уйма народа, шум стоял, как на знаменитой петушиной фиесте, только не слышно было петушиных голосов да не попадались знакомые лица.
Улицу заливало море
Линда жила в большом деревянном доме с каменными ступеньками и разноцветными занавесками на окнах. Окна сверкали, будто раскрытые жемчужные раковины. Пол был на диво гладкий, блестящий, без всяких щелей и такой чистый, что на нем можно было есть без тарелок.
Служанка накрыла на стол, и мы начали ужинать. Было жарко, я то и дело утирал пот с лица. Мария же поинтересовалась, не холодно ли мне. Я рассмеялся, решив, что она шутит.
Линда сказала, что ждет гостей — она их заранее уведомила письмом о нашем приезде — и что Марии надо приодеться.
— Но мне не во что переодеваться, это самое нарядное платье, — растерялась Мария.
— Ничего, — улыбнулась Линда, — на сегодня я одолжу тебе что-нибудь из своего гардероба.
Линда стала помогать Марии одеваться, а я направился в другую комнату, к любимому музыкальному ящику.
«Нет, у нас нет бананов…» — раздался голос, и сердце мое дрогнуло. Наконец-то я в городе.
— Платье, мне кажется, коротко, — заметила Мария, входя с Линдой в комнату.
— Ничего, нормально, ты в нем всем понравишься.
Она подкрасила ей щеки и стала причесывать перед большим зеркалом. Мария на глазах стала превращаться в девушку с красочной обложки календаря.
Я расположился в кресле. Оно оказалось таким мягким, что курица могла бы спокойно нестись на нем, не разбив ни одного яйца.
В ожидании гостей Линда занялась патефоном. Она была необычайно возбуждена. Напевая, она медленно закружилась под звуки музыки «Когда пурпур спадает…».
— Ты красивая девушка, Мария, очень красивая!
Мария застенчиво улыбнулась. Я помню, она всегда так улыбалась, когда отец Себастьян говорил ей, что она превратилась в настоящую леди.
Радость переполняла мое сердце. Куда там испанцу со своим деревянным домом и железными гвоздями, даже сто самурайских мечей не сравнятся с новой жизнью!
В десять часов появились гости. Это были японские офицеры. Они как-то странно волочили ноги и шлепали сапогами, будто сапоги были им велики и сваливались с ног. У одного офицера я заметил на руке четыре пары часов! Но самым замечательным были, конечно, стальные мечи, которые болтались у них на боку, и старая любовь к самурайским мечам вновь овладела моим сердцем. Патефон по-прежнему кричал, что у него нет бананов, а я сидел ошарашенный музыкой, этим домом с каменными ступеньками, огромным
Японцы устроились в мягких креслах. Линда представила им Марию — это, мол, ее двоюродная сестра, о которой она писала. Тут же один офицер подвинул к Марии кресло и растянул губы в улыбке; во рту сверкнули два золотых зуба.
— Ты красивая девушка, Мария, — начал он, как-то странно произнося слова. — Пратье, что на тебе, это я подарир Ринде, она очень хорошая девушка, я рюбрю ее.
Мария, опустив глаза, нервно теребила платок.
— Есри ты будешь раскован со мной, я и тебе купрю красивое пратье. Ты нравишься мне, Мария.
Мария взглянула на Линду, затем на меня. В глазах ее я прочел ужас — ужас жертвы, обреченной на заклание.
Стараясь как-то помочь Марии, Линда сказала, что Мария впервые в городе и очень робкая девушка.
Японец встал с кресла, подошел к Марии и начал гладить ее по голове.
— Красивые воросы у тебя, Мария, ты вся как цветок, — сверкнул он золотозубой улыбкой. — Все красивые пратья у Ринды подарир я, и патефон я подарир. Я могу многое подарить и тебе.
Линда неестественно захохотала. Смех ее испугал меня.
— У вас прекрасное настроение, капитан Иосида, — процедила она сквозь зубы, а музыкальный ящик все играл и играл…
Офицер потянулся к лицу Марии, но та отпрянула, как сорвавшаяся с привязи овечка.
— Не хочу… Уеду домой…
— Ты с ума сошла! Лови счастье! Он даст тебе все, что захочешь! Посмотри на меня, оглянись вокруг. Не будь дурой. Ты ему понравилась. Иди к нему, не бойся!
Мария будто окаменела. Слезы хлынули из глаз, а на напудренных и подкрашенных щеках появились причудливые дорожки. Она схватила меня за руку; я крепко сжал ее ледяные, нервно вздрагивающие пальцы.
— Нам здесь нечего делать, поедем домой!
Под звуки музыки мы кинулись к двери. Японец с Линдой бросились за нами.
— Мария, ты с ума сошла! — кричала Линда, но мы, не обращая внимания и не оглядываясь, бежали вниз по каменным ступенькам.
Уже на темной улице я слышал, как офицер что-то выговаривал Линде, та кричала в ответ. Я ругал себя, что не стянул у японцев ни одного меча, а музыкальный ящик надрывно повторял: «Нет, у нас нет бан… Нет, у нас нет бан… Нет, у нас нет бан…»
ГЛАВА 3
ЖЕРТВА
Была дождливая августовская ночь. Лягушки на заднем дворе просто надрывались. Крупные капли дождя проникали в дом через тростниковую крышу и без задержки стекали на землю через щели в бамбуковом полу. В кухне на деревянном полу образовались лужицы, и пол стал сырой, как земля под манговым деревом, с которого штормовой ветер сорвал все листья.
Единственным сухим и теплым местом в доме оставалась спальня. Крыша над ней была покрыта не пальмовыми листьями, а большими кусками брезента, который дядя Сиано нашел в заброшенном военном лагере.