Как обрести себя, сражаясь с монстрами в параллельной вселенной

Шевелева Наталья

Последнее восклицание было данью армейской выучке. Лесть подействовала.

– Приказа? Мы, конечно, не разведка, но такая возможность…

Пока капрал размышлял, Натали решила ковать железо:

– Я могу нарисовать на карте расположение поисковых маячков неприятеля, его воздушных заграждений и противотанковых гусениц.

Гусеницы на самом деле были чем-то похожи на земных насекомых, только во много раз больше и покрыты броней, от которой отскакивали любые снаряды. Они оставляли за собой дорожку из какой-то жуткой смеси, которая расплавляла не только танки, но и все, что попадало на нее.

Командир немного помедлил, потом растерянно сказал:

–

Идите в строй, солдат. Мы разберемся с этим позже.

Лаура в восхищении смотрела на нее, в глазах остальных читалось неодобрение: что за выскочка! Но Натали было все равно, ее наполняла эйфория от вновь открытых в себе способностей.

Бой закончился довольно быстро – оказалось, что пришельцы не были готовы к наступлению, они просто начали расширять свою территорию. Благодаря разведке, это удалось сразу же заметить и не дать им расползтись заразой. Но и преследовать противника внутрь хорошо укрепленной и обжитой ими земли сейчас не имело никакого смысла: не было ни достаточной подготовки, ни плана наступления, ни больших сил и ресурсов. Поэтому спустя три часа Натали была уже дома и выгуливала Малютку, который заодно и питался, бегая вокруг домика с широко открытой пастью, глотая живительную пыль.

Она едва успела умыться, как запищало переговорное устройство на столе, приглашая ее пройти в центральный штаб. Пришла пора расплачиваться за свою порывистую неосмотрительность. Хотя она считала, что это, наоборот, была скорее осмотрительность – она осматривалась на местности, что было всем только на пользу. Хорошо бы, чтоб начальство оценило ее порыв.

Наконец-то она увидела полковника из белого шара. Он слегка постарел, но был вполне узнаваем, только лицо его в этот раз было хмурым и напряженным, а не приветливым, как в тот раз, в рекламном ролике по приглашению на чужую войну. Здесь также присутствовал ее непосредственный командир и еще пара других военных, которых она не знала.

Натали отдала честь, заученно щелкнув каблуками, и прошла к столу, повинуясь жесту полковника. Она расслабленно уселась на небольшое круглое кресло, а начальство устроилось за столом напротив ее. Отвечая на вопрос, что ее угораздило покинуть позиции, девушка постаралась быть как можно откровеннее. Она рассказала им все, начиная с того момента, как наступила на зверька, забрала его с собой, начала читать его мысли, и как потом телепатически ощущала присутствие укреплений чужих на поле боя. Она даже показала им след от укуса, который почти уже зажил, что и не удивительно, учитывая скорость регенерации местной фауны.

Мужчины завороженно слушали, не перебивая, не проронив ни слова, даже не переглядывались в процессе рассказа. Когда она закончила, полковник заговорил не сразу.

– Вы же понимаете, солдат, что все это очень странно. Единственное объяснение, которое я могу этому дать – это то, что у Вас помутилось в голове под воздействием яда от укуса.

Он не дал прорваться возмущению Натали, остановив готовый хлынуть водопад слов легким движением ладони. Сила его взгляда и беспрекословная уверенность в собственной силе и правоте давили на нее, заставляя подчиниться.

– Вам придется пару дней побыть под наблюдением медиков, сдать анализы. А сейчас можете идти.

Вот так бесславно кончилось ее приключение, ее попытка принести пользу. Она молча ушла, упрямо склонив голову и почти глотая готовые хлынуть слезы обиды. Но не смогла удержаться и заскочила в библиотеку, где умыкнула пару карт местности, на одну из которых по памяти нанесла все, что видела тем

днем. Карту положила в шкаф со своей старой одеждой и серой формой рекрутов, которая стала не нужна, потому что на следующий день их всех переодели в коричневую форму рядовых человеческой армии.

11.

Наступили горячие деньки. Точнее, горячими они были в переносном смысле, на самом же деле стоял жуткий холод, от которого спасал только утепленный скафандр. Наступила синяя зима – местное проклятие и стылый ад. Тренировки продолжались в усиленном режиме, перемежаясь с реальными боевыми действиями – был разработан план наступления в попытке выбить противника с занимаемой территории, чтобы навсегда избавиться от него.

Заработала столовая, в которую набивалось огромное количество народа, так как смены были сокращены, чтобы не терять время попусту. Быстро поели – и в бой. Счетчик на руке Натали насчитывал девять убитых гадов и сумму, которая радовала ее глаз. Телепатическое видение приближающегося противника, хоть и не оцененное по достоинству командованием, помогало ей отстреливать инопланетных чудовищ, самой оставаясь в безопасности. Огорчало только то, что после каждого убийства, ей становилось очень тяжело на сердце. Она называла себя дурочкой, объясняла, что это убийцы, или мы их, или они – нас, но все равно осадок оставался.

Из-за холода Малютка выбегал на улицу только по нужде, быстро мерз и прятался под одеяло, дрожа, как осиновый лист, видимо, он относился к виду, впадающим на зиму в спячку. И в то же время, он с потрясающей скоростью рос, превратившись к концу зимы в огромного, похожего на земного пса безглазого крокодила. На базе к нему быстро привыкли, и даже делились своими дневными порциями, представляя, как трудно прокормить такого монстра. Монстр же, меж тем, оказался нрава покладистого и дружелюбного, готового облизать любого, кто уделит ему хоть чуточку внимания: ну чем не щеночек ростом по пояс высокому человеку?

Очередное утро и очередной марш-бросок на позиции: тридцать километров они преодолевали за час двадцать, располагались в укрытиях и ждали сигнала о начале атаки. Потом под прикрытием танков и самолетов, приближались к укреплениям чужих и расстреливали все, что движется, а заодно и все, что нет. Постепенно расстояние до неприятеля увеличивалось, и теперь их везли к линии фронта джипы.

Так прошла зима, постепенно становилось теплее, желтое солнце немного глушило холодность синего, и на душе становилось веселее. В один прекрасный день Натали пришлось взять Малютку с собой: командование объявило, что им придется остаться на линии фронта на несколько дней, до тех пор, пока остатки неприятеля не будут выбиты с позиций подальше вглубь территорий.

Синее солнце уже едва виднелось над линией горизонта, а в глаза ласково светило теплое желтое солнце начинающейся весны. Измученная бесснежной зимой земля едва начинала прогреваться, на ней то и дело мелькали блеклые тени – просыпались животные, облачками носились споры растений, готовые в любой момент осесть на землю и приняться, ожидая только первых капель весенних ливней. Небо было странного зеленоватого цвета, словно россыпь изумрудов сверкали исковерканные этим цветом звезды. Становилось легче дышать, воздух не стыл в легких, и можно было снять шлем, наслаждаясь свежим ветром в лицо. Джипы споро неслись по наезженному маршруту, в строгом порядке, Натали сидела в кузове одного из них, обнимая Малютку за мощную шею и придерживая его на всякий случай за ошейник – не сотворил бы чего, все-таки первый раз в машине.