Как отделаться от декана за 30 дней
Шрифт:
Внезапно поцелуй прервался, но брюнет никуда не ушел, а продолжил держать меня в объятиях. Казалось, они стали еще крепче.
— Я люблю тебя, Лилит. Даже не представляешь насколько. И ни месяц, ни два это уже не изменят. Мое сердце навсегда принадлежит тебе. Только тебе одной, — прошептал Дариел на ухо, а затем резко отстранился.
Горестный стон едва не сорвался с моих пылающих губ. Хотелось продлить это безумие, утонуть в нем, забрать свои слова обратно…
— Завтра тебе предстоит пережить тяжелый день, поэтому ляг пораньше, отдохни хорошо
— Это очень любезно с вашей стороны, лир Невилл. Но я не могу принять такую щедрость, — мое дыхание все еще было сбивчивым.
— Никаких почтовых карет! И, Лилит, прошу, зови меня по имени. Мы ведь уже не чужие друг другу, — он в два широких шага вновь приблизился ко мне и провел пальцами по щеке. — Может, передумаешь?
— Нет, — еле слышно прошептала, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не прильнуть к нему.
— Боюсь, придется искать дворецкого намного раньше, чем предполагал. Ваш отъезд сильно опечалит Натаниеля. Ну что ж, я буду только рад, если он обретет свое счастье и домашний очаг. К сожалению, мне следует немедленно покинуть твои покои, иначе я навсегда поселюсь в них. До завтра, Лилит!
Он прикоснулся губами к моему виску и ушел, ни разу не обернувшись. Я же продолжала смотреть ему вслед, даже когда за ним закрылась дверь.
День икс
Утром я чувствовала себя подавленной и грустной. Хоть мне и удалось погрузиться в дрему благодаря оставленному лиром Толленом эликсиру, сны были тревожными. Я не единожды просыпалась в холодном поту, делала несколько глотков воды и снова падала на подушки.
Впервые Дариел появился в столовой позже меня, немного встрепанный и мрачный. Хоть перед дорогой следовало хорошенько подкрепиться, кусок в горло не лез, поэтому я ограничилась двумя чашками чаю.
Сразу же после завтрака мы отправились в родительский дом Дариела, где нас уже дожидался его отец. Изредка я позволяла себе бросать на брюнета беглые взгляды, тем временем как он упорно смотрел в окно. Делал вид, что и вовсе меня не замечает, и от того на сердце было еще тяжелее.
Широкая улыбка сползла с лица лира Уолта Невилла, едва я бок о бок с деканом вошла в холл.
— Какая кошка между вами пробежала? — недоуменно спросил ректор, посмотрев сперва на сына, а затем на меня.
Никто из нас и слова не вымолвил в ответ. Невилл-старший, негодуя, покачал головой и направился в рабочий кабинет. Мы последовали за ним. Дариел вел себя весьма странно: держался со мной холодно и отстраненно. Стоило мне опуститься на софу, как он сел на другой ее конец, не допуская ни малейшего соприкосновения.
— Итак, что вы решили? — вид у ректора был грозным.
От его прежней мягкости не осталось и следа. Хоть я никогда и не училась в академии, в данное мгновение чувствовала себя провинившейся адепткой, оказавшейся на приеме у ее главы.
Дариела сегодня не спасала даже любимая маска отчужденности — она зачастую спадала. Вот и теперь, стоило его отцу
Молчание затягивалось, однако я доверилась Дариелу, знала, что он сдержит слово.
— Наши намерения не изменились. Мы все так же желаем разорвать помолвочные узы, — к моему удивлению, голос брюнета прозвучал твердо.
Уолт Невилл забарабанил пальцами по подлокотнику, сощурив левый глаз. Его проникновенный взгляд пробирал до костей, заглядывал в душу, в сердце. И это ужасно нервировало. Казалось, от него нельзя утаить даже самые потаенные мысли.
— Нет! — раздался категоричный ответ.
— Почему “нет”? Ты сам сказал, что если по истечении срока наше решение останется прежним, позволишь каждому из нас пойти своей дорогой.
— Вы сами не понимаете, о чем просите. Обрекаете себя на муки. Отказываетесь от ценнейшего дара, который жизнь преподносит лишь единожды.
— Отец, отпусти Лилит! — с мольбой проговорил Дариел, но в тоже время я расслышала и боль. Уолт Невилл был непреклонен, поэтому декан с нажимом и толикой загадки добавил: — Ей нужно уйти.
— Но…
— Прошу.
Отец с сыном долго смотрели друг на друга, словно вели между собой безмолвный разговор. Поочередно хмурились, будто спорили. В итоге Дариел одержал победу или же они пришли к единому мнению.
— Хорошо, будь по-вашему, — с тяжелым вздохом отозвался лир Невилл и отвел взгляд в сторону.
Но даже после этих слов он продолжил сидеть, задумчиво уставившись в окно. Казалось, ректор искал малейшую зацепку, чтобы сделать по-своему. Спустя минут пять Невилл-старший все-таки неторопливо поднялся, подошел к софе и положил тяжелые руки на наши головы.
— Вы свободны! Делайте, что хотите! — с раздражением бросил он и вышел из кабинета, оставив нас наедине.
Я думала, что почувствую снятие помолвочных уз. Казалось, услышу звон падающих цепей или же обрету некую легкость на сердце, но оно сжалось в болезненном спазме, заныло от тоски, ведь близились минуты расставания с металлистом.
Не сумев снять с пальца увесистое кольцо, протянула руку к Дариелу. Он молча обхватил пальцами мое запястье и медленно, миллиметр за миллиметров, глядя мне в глаза, начал стягивать украшение. Я тонула в его черном омуте, впадала в странную оцепенелость, теряя силу воли.
— Месяц, Лилит. Я даю тебе месяц! И не более, — еле слышно произнес декан, едва спрятал драгоценность в карман сюртука и положил ладонь мне на спину. Разве это не я давала ему тридцать дней?
Даже сквозь плотную ткань платья я ощущала исходящее от нее тепло. В память весьма некстати врезались воспоминания о ласках, которые дарили руки декана. Шальные мысли вмиг окрасили щеки румянцем стыда, заставляя меня сильно прикусить нижнюю губу. Боль отрезвила, навела порядок в голове, заставила сделать первый шаг по направлению к выходу.