Как пальцы в воде
Шрифт:
Заехав в свой двор, я застыл за рулем, уставив свой взгляд в темнеющее небо… Может быть, Лора и сейчас счастлива? Кто сказал, что умершие несчастны?
…Джаз-кафе «Джем-сешн», куда я направлялся, находился на территории кампуса. Идея его открытия возникла лет десять назад у местного бизнесмена, страстного любителя джаза. Богатый фанат планировал организовать в своем заведении творческие встречи джазовых музыкантов для совместного музицирования и проведения импровизированных конкурсов в исполнительском мастерстве. Но постепенно, конечно же, из-за демократичных цен заведения основной публикой здесь стали студенты, неравнодушные к этому виду искусства и нередко участвующие в самодеятельных конкурсах, которые часто имели весьма отдаленное отношение не только к джазу, но и к нормальной музыке вообще.
Небольшое двухэтажное здание с двумя террасами было декорировано без особой роскоши, но в стиле музыкального салона XIX века: кирпичная кладка, каминные ниши, кожаная обивка кресел с металлическими заклепками. Атмосфера легкомысленности
Я поднялся в бар второго этажа. Оформление здесь было выдержано в приятной бежевато-терракотовых и шоколадных оттенках. Слабые световые инсталляции создавали мягкое освещение и не раздражали взгляд. В баре – преддверие аншлага, но Ларса я увидел сразу: он сидел за ореховой стойкой бара, потягивая пиво, и увлеченно беседовал с длинноногой брюнеткой, которую я видел частично (длинная челка закрывала пол-лица девушки), поэтому не смог ее сразу узнать. Она была скорее раздета, чем одета: черные кожаные шорты, короткий жилет, с трудом скрывающий отсутствие самой привлекательной части тела, высокие сапоги на шпильках. Для общей гармонии не хватало хлыста, наручников и прочих атрибутов жестких развлечений. Но девушка и Ларс, судя по всему, не очень переживали из-за их отсутствия и пока довольствовались оживленным разговором. Ларс сидел лицом ко входу и, увидев меня, улыбнулся еще шире. Его собеседница, очевидно заметив это, слегка повернула голову в мою сторону. И в этот момент наступило время удивляться мне: с трудом, но я все же узнал в «кожаной» незнакомке Мирелу Таунсенд. Последний раз я видел девушку несколько месяцев назад в доме Лоры. Но тогда Мирел, облаченная в скромную униформу, подавала нам кофе, а сейчас девушка выглядела несколько эпатажно, как готовая садо-мазо модель для порнофильма. Но это было только первое впечатление, подсказанное моим воображением. А когда я подошел поближе, то пересмотрел свою первую версию о порнофильме, точнее, произвел некоторую коррекцию. На бровях, носу, губах и подбородке Мирел сверкали рубиновые капли пирсинга. Шею и выбритую часть затылка «украшали» татуировки-иероглифы и какие-то символы. В мочке уха, вернее, там где она когда-то была, сверкал мини-фонарик (если это украшение использовалось для практической цели, быть может, мне стоило пересмотреть свои взгляды на такого рода аксессуары?). Еще недавно сексапильная фигурка мисс Таунсенд превратилась в тощую, изможденную мумию. Мрачный макияж лица логически завершал образ, вполне подходящий для празднования Хеллоуина. Какие ошеломительные метаморфозы за такой короткий период, – подумалось мне. Изобразив приветливую улыбку (надеюсь, она не была кривой), я поздоровался.
Кивнув, Мирела неожиданно громко расхохоталась, заглушив Энн Леннокс, безответно вопрошающую уже пару десятилетий: «Way?» (на самом деле, я в восторге от этой певицы).
– Не смущайтесь, мистер Лоутон. Я, наверно, сегодня чуть перебрала с алкоголем. Но меня этот факт совсем не огорчает.
– Меня, в общем-то, тоже, – заверил я ее почти весело, переключаясь на их волну легкой эйфории, не забывая при этом о цели своего прихода. Поэтому я сразу же обратился к Слэйтеру, решив, что с Мерил поговорю в другой раз, когда она будет в адекватном состоянии.
– Мне нужно поговорить с вами, Ларс.
– Я готов, Марк, хотя ожидал, что вы проявите это намерение несколько раньше. – Он, казалось, был вполне искренен. – Присядем пока еще есть свободные столики?
– Да. Вы идите, а я сейчас подойду.
Захватив свои бокалы с пивом, веселая парочка направилась к ближайшему, чудом уцелевшего от поползновений подвыпившей публики, свободному столику. Подождав пару минут пока мне нальют пинту «London Pride», я присоединился к ним.
– Так что вас интересует, Марк? – спросил Ларс, похоже, чуть обеспокоенно.
Я пригубил эль и не спешил с ответом, чтобы ухватить какую-то мысль, промелькнувшую в моей голове. Дело в том, что пару лет назад Слэйтер занимался благоустройством моего сада. Тогда он делал только первые свои шаги в овладении искусством ландшафтного дизайна, и сейчас можно было уже резюмировать, что он вполне преуспел в этой деятельности. В то время молодой человек мне показался достаточно скрытным, но несмотря на это, пару раз мы с ним беседовали на тему музыки, философии, психологии, безусловно, не вдаваясь глубоко в суть обсуждаемых проблем; и у меня осталось двойственное впечатление об этом тридцатипятилетнем мужчине. Привлекательный, атлетически сложенный, совсем не глупый и целеустремленный; интроверт и эгоист, нечасто, похоже, проявляющий эмпатию к окружающим, осторожен и скуп в словах, жестах и мимике. Немного впалые, большие серые глаза Ларса скрывали тонированные очки в тонкой серебристой оправе. Светлые короткие волосы, высокий лоб, аристократический нос, слегка вытянутое лицо, тонкие губы, иногда, правда, он растягивает их в скептической улыбке. Кожа чуть тронута загаром, хотя от природы, насколько я помню, она у него светлая. Часто работая под открытым небом и не желая, по-видимому, терять свою врожденную аристократичную бледность, Слэйтер, наверно, пользуется солнцезащитными кремами. В общем, вполне симпатичный, чуть глянцевый, но без слащавости; по моему мнению – для женщин, предпочитающий плод с гнильцой. Во всяком случае, Лоре он понравился. Может, мое отношение к нему было предвзятым из-за возникших у меня подозрений, больше
Мне пришлось слегка приоткрыть свои карты:
– Ларс, я хотел бы у вас спросить. – Сделал я драматическую паузу, посмотрев ему в глаза, вернее, на поблескивающие в лучах искусственного освещения стекла очков. – Миссис Старлингтон не верит в смерть мисс Кэмпион вследствие несчастного случая, как, впрочем, и я. А вы?
Он усмехнулся:
– А вас интересует только мое мнение?
– Нет, конечно.
Задумавшись, Слэйтер потер рукой гладкий острый подбородок, «говорящий» о врожденном упорстве. А упорный человек в жизни нередко бывает игроком. Судя по всему, Ларс азартен и любит риск, а ради самоутверждения способен преодолевать многие преграды. Интересно, в чем же заключается движущая сила мистера Слэйтера? Только флора и ландшафтный дизайн? Где здесь риск? Да и скучно, на мой взгляд. Вероятно, мысленно рассуждая о своем визави, я стал выглядеть несколько рассеянно, потому что Ларс спросил, не скрывая иронии в голосе:
– Марк, вам еще интересен мой ответ?
– Извините, Ларс, конечно.
– Вопреки очевидным фактам, я скорее соглашусь с вами.
Это было несколько неожиданно для меня, но я попытался скрыть удивление вопросом:
– А вы не вспомните, когда вы виделись с журналисткой в последний раз?
Ларс медленно снял очки и, чуть прищурившись, внимательно посмотрел на свой опустевший бокал, будто хотел в пивном осадке прочитать ответ на мой вопрос.
– Еще по одной? – подала голос Мирел, оторвав сосредоточенный взгляд от своего маникюра, выполненного в темных тонах, определить основной цвет которого не представлялось возможным. – Я бы добавила, – с придыханием произнесла она, глядя на Ларса с откровенным вожделением.
Цветочник покачал головой.
– Я планировал сегодня пораньше лечь спать, милая, – чуть насмешливо ответил он. – Да и тебе, по-моему, достаточно. Дорогая, избыток алкоголя превращает девушку в вульгарную шлюху.
– А ты считаешь, что я на нее еще не похожа? – попыталась рассмеяться она, но голос девушки предательски сел, и вместо смеха послышалось прерывистое кудахтанье.
Я делал вид, что не слушал их диалог, и рассеянно оглядывал публику, постепенно заполнявшую зал. За соседним столиком, рассчитанным на четверых, сидел молодой парень, очевидно студент, который давно уже допил свой кофе и, разложив перед собой стопку листов, книгу и ноутбук, полностью погрузился в решение своих задач, не обращая внимания на окружающих. Мне было интересно узнать, кто же попросит его свернуть этот учебный процесс, но при этом я не переставал внимательно слушать легкую перепалку моих собеседников. Похоже Мирел, притворяясь достаточно выпившей и не смущаясь моего присутствия, откровенно соблазняла Ларса. Но тот только усмехался ее дилетантским потугам. Мужчина пока так и не ответил на мой вопрос, но я не переживал из-за этого. По большому счету, мне было все равно, что он скажет, я хотел за ним понаблюдать, как он говорит, как меняется его мимика, голос, жесты, и постараться понять, когда он врет, а когда говорит правду. Для этой цели я и пришел сюда, хорошо сознавая, что на некоторые вопросы Ларс мне соврет или, в лучшем случае что-то не доскажет. Спустя пару минут Мирел, потерпев поражение, хмуро надула пухлые губки.
– Марк, извините нас за это выяснение отношений, – усталым голосом сказал молодой человек.
Следующий мой шаг был совсем не скромным, а даже наглым, но мне нужна была провокация:
– А я думал у вас, мистер Слэйтер, отношения совсем с другой женщиной.
Ларс, судя по его виду, оторопел (и я его понимал!), однако он быстро пришел в себя:
– Отношения бывают разными. Вам ли этого не знать, мистер Лоутон, – едко ответил он. – Вы знаете, я действительно хочу отправиться домой, – грубо сказал мужчина, видимо, решил отплатить мне такой же монетой. – Так что задавайте ваши вопросы. Я ведь в курсе, что вы ведете собственное расследование смерти мисс Кэмпион, – он огорченно вздохнул. – Мне нравилась Лора, то есть мисс Кэмпион, – чуть расстроенным голосом проговорил Ларс.
– А можно спросить, почему она вам нравилась?
– Это имеет отношение к ее смерти?
– Пока не знаю. Но хотелось бы знать.
– Она делала то, что ей нравилось и не скрывала свой интерес к различного рода специфической информации, в том числе и щекотливого характера.
– Но ведь Лора была журналисткой! Что же в этом удивительного?
– А я и не собирался вас удивлять, просто констатировал факт, – мужчина лучезарно улыбнулся. – Вы можете мне не верить, но об этом женщина сообщила мне сама.