Как пальцы в воде
Шрифт:
Не слишком меня порадовала и Клео, проигнорировавшая мой приход и даже свой ужин. Лентяйка лежала в моем любимом кресле, делая вид, что раздумывает о чем-то важном и высоком. Я не стал с ней заигрывать, будучи поглощенным своими размышлениями, и, судя по отстраненно-созерцательному взгляду Клео, конечно же, менее серьезными, нежели ее.
Положив в кошачьи миски еду, я разогрел себе пиццу и без аппетита поел (волнение и аппетит в моей физиологии находятся в обратно-пропорциональной зависимости). Налив себе немного сока, я прошел в гостиную и разложил свои записи на столе. За размышлениями незаметно прошел час.
Уже стемнело, хотя идти в опустевший дом Лоры было еще рано, но и дома мне было не усидеть. Поднявшись, я вышел на террасу. Глубоко вдыхая свежий воздух с хорошей порцией озона, я складывал мозаики возможных и невозможных версий случившегося, но никакой – действительно стройной –
Вылив остатки сока в раковину и ополоснув стакан, я стал собирать в свой рабочий кейс все то, что мне должно было помочь в обнаружении вероятных улик, подтверждающих мою главную версию, отвечающую на вопрос: как, но пока не открывающую анонима под именем Х; впрочем, эта гипотеза не сможет прояснить и другой важный аспект: почему…
Переодевшись в джинсы, рубашку-поло и черную ветровку с огромным количеством карманов, укомплектованных всем необходимым для проживания некоторого времени на необитаемом острове, я подошел к Клео и, прощаясь, погладил ее, стараясь внушить – скорее больше себе, чем ей, надежду на хорошее завтра. Она посмотрела на меня с таким жалобным укором, что у меня в каком-то недобром предчувствии защемило сердце.
Глава 19
Я шел по умытому бульвару, освещенному тусклыми фонарями. Было уже начало десятого, но в парке было многолюдно. В основной своей массе это были парочки влюбленных, в различных вариациях их гендерной принадлежности, хотя собачников со своими питомцами было тоже немало. Несмотря на то что я не ощущал прохлады, меня стало чуть потряхивать, как наркомана в ломке. Я взял с собой «успокоительное», но запас времени позволял принять его из бокала и в окружении себе подобных, проводящих таким образом свой досуг.
Спустя десять минут я уже сидел в своем излюбленном пабе «Веселый вдовец», от которого было недалеко до особняка Лоры. Меня била мелкая дрожь: то, что я собирался предпринять через каких-то пару часов должно стать премьерным спектаклем в моем расследовании, а может, и его квинтэссенцией. Я собирался пойти во-банк, и будущее должно будет меня либо вознести, либо низвергнуть. Как говорится, tertium non datur, и если мне не удастся подтвердить свою гипотезу – это будет жесточайшим ударом для меня, можно сказать, крахом начального этапа расследования, и все нужно будет начинать сначала.
В пабе, кроме традиционного самообслуживания, нередко подрабатывали симпатичные девушки-официантки. Несмотря на большое количество посетителей, мне удалось занять свободный столик, рассчитанный на двоих. Но я знал, что в одиночестве пробуду недолго. Некоторые гости, как обычно, затеяли партию в дартс, другие – набирали команды для викторины, но сегодня такие игры мне были совсем не интересны. Меня ожидала другая, куда более захватывающая, игра… быть может. А может, и не быть, что даже более вероятно, судя по состоянию моей интуиции.
Ожидая свой заказ, я стал мысленно повторять алгоритм будущих моих действий, проверяя не только свою память, но и возможные, незамеченные мною ранее, ошибки. Где-то на середине этого визуального пути, мне принесли порцию скотча в тяжеловесном тумблере и воду со льдом и лаймом – в высоком, изящном роксе. Глядя на эту соразмерность форм, я подумал о том, что в жизни такую гармонию, к сожалению, достичь намного сложнее. Сколько всяких подводных камней… как и с Лорой… Я никогда не идеализировал свою приятельницу, но теперь стал понимать, что видел в ней только то, что хотел видеть, отсекая все остальное: хочется иногда знать, что идеальные (почти!) женщины все же существуют, и очень хорошо, что к тебе они не имеют никакого (почти!) отношения. Порция скотча чуть помогла мне смириться с человеческим несовершенством, а повторная – расслабить нервную систему и усыпить интуицию с ее нехорошим предчувствием…
Дошел я до особняка покойной журналистки довольно-таки быстро, хотя спешить особой необходимости
Открыв электронным ключом металлическую калитку, я вошел во двор и по тропинке направился к центральному входу дома. Не составило труда открыть электронный замок витражной двери и отключить сигнализацию, код которой мне сообщили супруги Кэмпион. Входил я в дом с тяжелым сердцем, казалось, весь мой хмель разом испарился в мрачной атмосфере этого паноптикума, населенного застывшими пресмыкающимися и иже с ними. Не то, что мне было страшно, но как-то очень неуютно. Лучше бы я боялся хотя бы игрушечных зверей и замковых приведений. Тут все вполне понятно и конкретно. Страшно – сидеть в этом огромном доме и ожидать неизвестности. Во всей этой истории я надеялся на два самых важных обстоятельства, одно из которых, бесспорно основное, состояло в том, что предполагаемые мною улики реально существуют и оставлены в этом доме. Менее значимый аспект подразумевал не только наличие такой же осведомленности у Х, но и факта моего нахождения здесь с целью поиска этих доказательств. И, рассказывая всем и каждому о проведении своего расследования, я надеялся, что убедил в этом тех, кого было нужно, если «они», конечно же, все еще продолжают наблюдение за мной. Провокация примитивная, впрочем, мне нужно было показать своим противникам, что я не страдаю избытком ума и уж точно не подозреваю о какой-то слежке за мной и о наблюдении за домом журналистки (кстати, я действительно не имел доказательств этого, в наличии имелось только мое предположение).
Первым делом я закрыл жалюзи (их открыла миссис Таунсенд в день обнаружения Лоры в бассейне) и включил минимальное освещение в каминном зале, правда, этот процесс у меня получился не сразу: чтобы научиться дистанционно управлять «умным» домом, надо обладать, судя по всему, отнюдь не слабым интеллектом. Потом, надеюсь незаметно, закрепил особый вид датчиков у центрального, черного и пожарного входов, не забыв о двери, ведущей в гараж. Затем сделал вид, что проверяю самые основные помещения особняка на наличие скрытых «жучков» и видеокамер. И, конечно же, ничего не обнаружил. Но в ходе своего обхода я обнаружил неуловимую деталь, отмеченную, очевидно, моим подсознанием, но не идентифицированную сознанием, и это нечто меня крайне насторожило. Что-то, видимо, в моей схеме было не так. Я растерялся, но делать было нечего. Выбрав местом своей дислокации каминный зал, я дал себе немного времени для осмысления, вынул из кейса фляжку с виски и присел в широкое кресло у кофейного столика. Стоило мне сделать пару глотков… и, похоже, недавнее прошлое стало чуть призрачным настоящим. Воспоминания… хорошие и не очень… Чтобы люди делали без них? Но иногда они приносят вполне ощутимую, разрывающую сердце боль… Хотя моя память о Лоре была светлой, и ее смерть уже не воспринималась моим сознанием очень болезненно. Может, это и правильно: инстинкт самосохранения помогает преодолевать, казалось бы, даже невозможное. Конечно, в случае с Лорой, меня в большей степени тяготило чувство вины, нежели сам факт смерти женщины. Несомненно, звучит очень эгоистично и цинично, но опять-таки, это – правда, хотя она меня и не красит. Зачем себя обманывать? И сейчас, уже вполне оправившись от стресса, вольготно расположившись в том же кресле, за тем же столом, что и в последний раз моего пребывания здесь, я анализировал свои прошлые ощущения. По сути дела, мы с журналисткой не так уж и долго общались, но я успел к ней привязаться, не очень близко, по-приятельски, если так можно выразиться. И сейчас у меня возникло стойкое ощущение, что она просто куда-то уехала, возможно надолго, и когда-нибудь, пусть нескоро, вернется, как уже неоднократно было. Разумеется, в будущем мне будет не хватать общения с этой интересной женщиной, но, пожалуй, нечасто, а через какое-то время я забуду о том эстетическом удовольствии, которое получал при виде ее выразительного лица, умных, лучистых глаз и соблазнительной иронической улыбки.
Мои воспоминания о живой Лоре плавно перетекли в «заезженные» рассуждения о причинах ее смерти, но я ничего не мог с собой поделать: не всегда можно управлять течением своих мыслей. В крови журналистки был обнаружен алкоголь, но в небольшом количестве:1,1 промилле. И женщина умерла не от отравления, а именно от того, что захлебнулась: в легких обнаружена вода из ее бассейна. Если даже предположить, что ее отравили ядом, который мог бы затем быстро распасться, и следы его нельзя было бы обнаружить при токсикологическом анализе крови, то картина смерти была бы иной. Яд парализует центральную нервную систему, наступает паралич дыхательных и сердечных мышц, в зависимости от вида отравляющего вещества. А пути попадания яда в организм могут быть разными: через еду, напитки, воздух, кожу. Но схема его действия примерно одинаковы, и в этом случае судмедэксперт сделал бы другое заключение.