Как пальцы в воде
Шрифт:
– В носоглотке человека имеются тонкие каналы, – сразу оживился Джордж, – соединяющие полость рта с полостью среднего уха, располагающегося внутри черепа в височной кости. Благодаря этим канальцам поддерживается равновесие атмосферного давления с давлением в полостях среднего уха. – Адлер налил в стакан воды из бутылки, стоящей на столе, и жадно сделал несколько глотков.
– Ну да, вспомнил. В полете «закладывает» уши, но стоит сделать глотательные движения, эти канальца открываются, давление выравнивается, и слух нормализуется.
– Верно. Похожее происходит при утоплении: утопающий глотает воду, «слуховые трубы» открываются, и вода изо рта попадает в полость среднего уха; и обнаружение ее там – достоверный
– Не все, кстати, эксперты проводят такое исследование, потому что эта процедура несколько трудоемкая и требует определенных затрат времени. Для этого нужно взять долото, молоток и сколоть пирамидку височной кости.
Наверное, мое лицо спонтанно отразило не очень приятную, по мнению Адлера, гамму чувств, и он внезапно всем телом отклонился назад, его высокий лоб прорезала глубокая морщина, узкие губы скривились в недоброй усмешке.
По-видимому, мое, слишком самостоятельное, лицо реально могло испортить дальнейший разговор, вернее, монолог мужчины, поэтому срочно потребовалось волевое вмешательство.
– Джордж, ты так образно рассказывал, что я воочию представил этот процесс, и мне как-то стало не по себе.
Медэксперт расслабил плечи и шею, благосклонно склонив голову, и саркастически произнес:
– Марк, за всю свою практику я еще никогда не скалывал пирамидку височной кости у живого человека, – злорадно усмехнулся он. – С твоей работой весьма опасно иметь такое, живое, воображение. – Ну так что, мне рассказывать дальше?
«Когда-то этот малый был добрее к своим собратьям. Неужели покойники могли так его испортить?» – подумал я, но сказал, оправдываясь, другое:
– Ты прав, Джордж. Я же тебе говорил: моя нервная система в последнее время совсем расшаталась.
– Ладно, продолжим. В этот же период вода проникает и в желудок утопающего, что также является признаком утопления. Затем у тонущего человека наступает редкое глубокое дыхание, он опускается на дно, наступает терминальная пауза, когда утопающий не дышит тридцать – пятьдесят секунд. Потом возникает несколько терминальных, глубоких вдохов, в результате чего вода проникает в легкие и заполняет альвеолы, при их растяжении стенки альвеол разрываются, вода попадает в сосуды, а затем в левую половину сердца. – Он сделал паузу, глотнул воды и возбужденно – чуть ли не радостно (!) – продолжил: – Да, важно то, что после остановки дыхания сердце еще некоторое время продолжает медленно сокращаться. Поэтому кровь, разбавленная водой и микроскопическими частицами различных веществ (в зависимости от того, где произошло утопление), поступает во внутренние органы, в том числе и в костный мозг. Факт наличия этих инородных субстанций во внутренних органах и в костном мозге также является несомненным признаком утопления. Кроме этих доказательств существует еще одна проба… – Джордж выжидающе посмотрел на меня: – Тебе любопытно, что еще мог придумать ненасытный человеческий мозг?
– Более чем!
– Надо взять сердце с кровью и положить его в заморозку. В крови левой половине сердца много воды, и она замерзнет, а в правой половине сердца останется жидкая кровь, так как ее точка замерзания другая. Вода попадает в левую половину сердца только в том случае, если человек утонул, – торжествующим голосом, уподобляясь телевизионному диктору, резюмировал он.
– Тебе бы триллеры снимать, – искренне восхитился я, несмотря на то что картина «замороженного сердца» была описана Адлером весьма устрашающе, впрочем, как и весь процесс утопления.
– В воде – минут шесть, но может быть и меньше, если вода холодная или утопающий находится в состоянии алкогольного опьянения. – Мысль о времени, очевидно, натолкнула его позаботиться об окончании нашей беседы. Взглянув на свои наручные часы, мой «добрый» приятель спросил: – Ну что, я убедил тебя, Марк? Но даже если и нет, – усмехнулся он, – вряд ли кто-нибудь сможет рассказать, а уж тем более предоставить тебе иную доказательную базу случившегося.
– Нет, Джордж. Ты был чрезвычайно убедителен. Но у меня есть предположение, что мисс Кэмпион долгое время одурманивали какими-то препаратами, возможно галлюциногенами. Что ты думаешь по этому поводу?
Джордж задумался и медленно проговорил:
– Я размышлял об этом. Меня тоже удивила смерть этой талантливой женщины… Именно – такая смерть, – тихим голосом промолвил Адлер. – Одно из последних открытий, которое было подтверждено в ходе научных исследований, состоит в том, что остатки наркотиков, других ядов и токсинов скапливаются в жировой ткани человека и могут там оставаться долгое время. В этой ткани можно обнаружить такие вещества, как: мышьяк, железо, алюминий и прочие – даже спустя десять лет после их поступления в организм, причем независимо от дозы. Ни наркотиков, ни лекарств, никаких подозрительных химических веществ мне не удалось обнаружить в крови и в тру… в теле мисс Кэмпион. Но это, к сожалению, не доказывает того, что их там не было. – Он развел руками. – Увидев свирепое выражение моего лица, Джордж приподнял руки в капитулирующем жесте: – Успокойся, Марк, я думаю, что Лора Кэмпион сознательно ничего не употребляла из такого рода препаратов. Но ей, безусловно, могли подсыпать, к примеру, яд замедленного действия, органического происхождения. К сожалению, не все токсические вещества можно обнаружить. – Он встал из-за стола и поспешно произнес:
– Ничего нельзя исключить. Посмотрим, что покажет токсикология. И если у меня возникнут какие-либо идеи, я тебе обязательно позвоню.
– Спасибо, Джордж, что уделил мне столько времени, – искренне поблагодарил я его и тоже покинул удобный диван. Мы тепло попрощались, вполне удовлетворенные беседой. Несмотря на безусловный авторитет Адлера в научно-медицинских кругах, его объяснения меня убедили в высоком профессионализме эксперта в большей степени, нежели слухи. А Джордж, похоже потренировавшись в ораторством искусстве, потешил свое тщеславие. Собственно говоря, я и без этой лекции почти не сомневался в том, что Лора утонула, но считал, что ей в этом помогли. Впрочем, Адлер не дал мне доказательств, подтверждающих мою версию, и в душе я чувствовал, что и результаты анализов меня не обрадуют. Остается только один путь, весьма рискованный для меня и очень сомнительный для получения убедительных результатов. Но шанс есть, он есть всегда, просто мы не всегда используем его в нужное время и в нужном месте. С другой стороны, может стоит отворять все двери, открывающиеся на пути, чтобы уж потом не сожалеть о том, что прошел мимо?
Выйдя из здания, я направился в торговый центр, чтобы нормально поесть и подумать. После этого угощения я, пожалуй, стал еще более голодным, чем до его употребления. Мне было известно, что Адлер не делал из еды культ, но не до такой же степени извращать саму идею нормального или хотя бы вкусного питания, если уж не получается совмещать оба этих критерия. А ведь этот человек знает все о процессах, протекающих в человеческом организме! Что ж тогда ожидать от немалого количества несведущих обывателей, к которым я себя, разумеется, не причислял.