Как пальцы в воде
Шрифт:
– Я вижу, Бифитер стал воспринимать меня уже как близкого вашей семье человека, коль позволяет вести себя так непосредственно и даже интимно?
Смешивающий коктейль Фрэнк замер, задумавшись на пару секунд, а затем радостно согласился:
– Да, пожалуй. Он, по-видимому, сегодня собирается быть, как никогда, общительным. – Похоже, эта птица все-таки нуждается в публике, как и его бывший хозяин. Вероятно, Бифу надоело услаждать своим пением слух всего лишь одного зрителя. – Правда, мой друг? – обратился Фрэнк к попугаю.
– Не особенно,
– Слушай, да он отвечает в стиле наших дипломатов! – удивился я. – Простому смертному и не понять, что он имеет в виду.
– Угу, – пробормотал Тодескини, соглашаясь. – С Бифом довольно-таки трудно вести полемику. – И посмотрев в мою сторону, Фрэнк спросил:
– Ты голоден?
– Нет.
– Ну тогда чуть позже что-нибудь закажем. Я пока тоже не голоден. Ну так что? – Фрэнк повернулся к барной стойке, а Бифитер слетел с его плеча и уселся на жердочку. – Ты действительно думаешь, что у нас получиться сделать работу за пару часов? Смысл останавливаться на полпути?
– Уговорил, – ответил я. Тогда, то же, что и себе.
Тодескини стал колдовать у барной стойки и спустя минуту, подойдя к кофейному столику, подал мне стакан с напитком. А затем присел в глубокое кресло напротив. Сделав глоток виски с содовой, Фрэнк сказал:
– Прежде чем перейти к делу, может расскажешь мне подробнее о рисунке на моих бермудах? – Просительный тон в голосе Тодескини я слышал впервые и, безусловно, не смог ему отказать:
– Ты слышал об лэнд-арте?
– Искусство земли?
– Да. Это направление в современном искусстве, основанное на использовании реального пейзажа в качестве материала и объекта творчества.
Фрэнк смотрел на меня несколько озадаченно, затем, посмотрев куда-то вдаль, поверх моей головы, заметил:
– Меня никогда не привлекало это направление, но уж если оно имеет отношение к моим штанам, я хотел бы узнать о нем подробнее.
Я довольно улыбнулся: мне стало доставлять искреннюю радость чувство, что есть некоторые аспекты, к примеру в искусстве, о которых я знаю больше, чем он:
– Представители лэнд-арта осуществляют крупномасштабные проекты: создают искусственные холмы, гигантские скульптуры, при помощи бульдозеров выкапывают рвы и траншеи, используя природные материалы и предметы человеческого производства, – сказал я и промочил горло.
– Это они раскрашивают горы?
– Да. Они пытаются соединить искусство и природу.
– А причем тут мой наряд?
– Не уверен, но рисунок на твоих шортах очень похож на произведение Вика Муница «Сатурн, пожирающий одного из своих сыновей».
Фрэнк удивленно округлил глаза:
– Как? Это же роспись Франсиско Гойя на стене его собственного дома?
– Да, но Муниц взял эту же тему. Только «собирает» он свои картины из различного мусора, промышленных отходов, беря за основу произведения классического искусства. Муниц выкладывает их в огромных производственных помещениях, а потом фотографирует из кабины
– Ты прав, мне как-то тоже перестала нравится эта картинка…
– Ты теперь не будешь их носить?
– Почему не буду… Они же на резинке – буду надевать их задом-наперед.
– Логически верно, – согласился попугай и, вытянув длинную шею, окунул свой клюв в бокал Фрэнка. – Судя по всему, птице удалось сделать небольшой глоток напитка.
– А ничего, что это виски с содовой, Биф? – спросил я.
– На каждого мудреца довольно простоты, – ответил тот.
Мы расхохотались.
– По-моему, это Островский?
– Да, мой покойный родственник любит декламировать русскую прозу. Ну и Бифу, видимо, понравилось.
Успокоившись и посерьезнев, Фрэнк спросил:
– Ну что, приступим?
Выразительно посмотрев на свой бокал с алкоголем, я ответил:
– Да уж, пора, хотя у тебя мозги иногда работают с непостижимой для обычного человека скоростью, поэтому ты вполне способен справиться с полученной информацией за короткий промежуток времени.
– Я-то да. Но тебе все равно потребуется немало времени, чтобы все подробно нам изложить.
– Нам? Ты имеешь в виду Бифа? – удивился я.
– Да. Ты мне можешь не верить, но он довольно-таки часто попадает «в яблочко».
– Хочется верить, – иронично хмыкнул я.
– У тебя есть шанс услышать, кроме всего прочего, отрывки из оперных арий-хмыкнув, ответил Фрэнк.
– Ah, forse lui che l`anima solinga ne`tumulti», – почти мелодично прогундосил Бифитер.
– Не ты ли мне в тиши ночной в сладких мечтах явился, – перевел я. – Верди, «Травиатта». Это эксклюзивное исполнение для меня?
– Не обольщайся, он всем ее поет. Вернее, пел, когда мой родственник приглашал к себе гостей, и меня в том числе, – пояснил мой приятель, явно довольный «пением» своего питомца. – Но, могу заметить, что Биф не пел арий при первом знакомстве.
– Надо же, прямо кодекс чести какой-то, как у девушки, – звучно причмокнув губами, пытаясь имитировать щелчки попугая, прокомментировал я.
– В его репертуаре достаточно арий.
– Быть свободной! Быть беспечной! – проорал Бифитер где-то очень близко, и я почти сразу сообразил, что он у меня на левом плече. Чуть повернув свою голову, я встретился с ним взглядом, в котором плескалась действительно беззаботная радость бытия и свобода выбора. Но я уже стал несколько опасаться такой фамильярной беспечности. Понимает ли эта наглая птица, что не все в этой жизни можно делать так, как хочется?