Как помочь папе
Шрифт:
– Когда мисс Винсент только открыла дверь, вы, по-моему, с трудом сдерживали смех.
Джулия почувствовала себя неловко оттого, что он так внимательно наблюдает за ее реакцией и поведением.
– Мне показалось смешным, когда она с порога объявила вместо приветствия, что у них было «прекрасное утро». Это напомнило мне начало одного фильма, где медсестра уверяет семейство, что пациент провел хорошую ночь. Калеб поморщился:
– Мне временами кажется, что я сам являюсь героем фильма. На память приходит «Пролетая над гнездом
– Ну, время от времени такое ощущение возникает у всех родителей. – Джулия решила немного успокоить его. – Потерпите немного. Вы с Уиллом пока что совсем не знаете друг друга.
Калеб вздохнул.
– Конечно. К несчастью, он не только мало знает обо мне, но, судя по всему, не любит меня.
– Быть отцом не значит обрести дешевую популярность, – попыталась поддержать его Джулия. – Труд родителей – дело серьезное.
– И вы верите, что я смогу с этим справиться? – с сомнением спросил он.
– Безусловно, верю. – Джулия попыталась и в тоне выразить свою убежденность. – Взаимоотношения мгновенно не построишь, на это требуется время. Вам нужно время, чтобы у вас появились общие воспоминания и совместные переживания.
– Но все равно хорошо было бы…
Он резко замолчал, потому что в эту минуту вбежал Уилл и остановился как вкопанный, увидев Джулию.
– Ты вернулась, – удивленно сказал он.
– Я же говорила, что вернусь, – напомнила ему Джулия и вздрогнула: скептическое выражение лица мальчика сказало ей гораздо яснее любых слов, как мало он верит в то, что взрослые держат свое слово.
– Я тоже, – добавил Калеб.
– Ты здесь живешь. Потому ты и вернулся, – отозвался мальчик. – А что ты собираешься делать сегодня? – требовательно спросил он у Джулии, повернувшись к ней.
– Сначала я собираюсь переодеться, а потом мы что-нибудь приготовим, – ответила она.
Уилл заморгал, обдумывая ее слова.
– Почему? Он… – Уилл ткнул в сторону отца грязным пальцем, – у него есть экономка. Она и должна готовить.
– Когда человек умеет готовить, он может быть независимым, – ответил Калеб. – А что ты станешь делать, если у тебя не будет экономки?
– Пойду в закусочную, – предположил Уилл.
– Да, но… – начал Калеб.
– Мы собираемся испечь шоколадное печенье, – вмешалась в их бессмысленное препирательство Джулия. Калеб, ясное дело, не знает, что любой ребенок в состоянии легко завести в тупик родителей своими гипотетическими предположениями и спорами. А Уилл к тому же далеко не обычный ребенок. – А приготовив печенье, мы сначала все уберем, а потом станем его есть.
– Я не люблю убирать, – заявил Уилл. Джулия с симпатией ему улыбнулась:
– Я, Уилл, тоже не люблю это занятие. Но надо же вымыть то, что мы испачкаем.
– Я тоже так считаю, – нехотя согласился Уилл.
– Я знаю, – мягко сказала Джулия. – А теперь покажите мне, где я могу переодеться.
– Сюда, – и Калеб повел
– Благодарю, – и Джулия двинулась за ним.
– Побыстрей, – закричал им Уилл. – Я хочу скорее попробовать шоколадные чипсы.
– Чанксы, – пробормотал Калеб, и Джулия засмеялась.
– Вы звучите как греческий хор.
Калеб остановился у одной из дверей и открыл ее.
– Вы можете воспользоваться этой комнатой. Я вас подожду.
– Спасибо. – Джулия вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Это была просторная комната, как и все остальные в доме Калеба. И вместе с тем очень уютная. Огромная кровать красного дерева застелена пушистым бледно-розовым покрывалом. В изголовье кровати – гора разноцветных разного размера подушечек, так и соблазняющих прилечь. На стене, оклеенной кремовыми обоями, – натюрморт с полевыми цветами в нежно-розовых и зеленых тонах, на двух больших окнах – шторы в тон цветовой гамме комнаты. Через открытую дверь справа видна ванная комната.
Помня, что Калеб ждет ее, она поспешно сняла свой деловой костюм и надела джинсы и ярко-красную майку. А костюм повесила во встроенный шкаф.
Задержавшись на мгновение, Джулия окинула себя взглядом в трехстворчатом зеркале и вздохнула. Она походила на подростка. Это никуда не годится! Даже если мама права и придет время, когда ее будет радовать то, что она выглядит моложе своих лет, сейчас это ей только мешает. Сейчас ей бы хотелось выглядеть компетентным профессионалом.
– С таким же успехом ты можешь мечтать о том, чтобы стать красавицей и приобрести сексуальную привлекательность, которая у тебя отсутствует, – проворчала она себе под нос.
Открыв дверь спальни, она увидела, что Калеб стоит напротив, привалившись к стене.
Она оценивающе скользнула взглядом по его почти новым джинсам и бледно-желтой рубашке. Словно с рекламы, отметила Джулия.
– А вы к тому же проворная, – сказал он.
– Как и большинство учителей, – невозмутимо ответила Джулия, хотя ей хотелось бы спросить, что означает это «к тому же». Но не спросила, боясь, что ответ ей не понравится. – Мы идем готовить, мы идем готовить, – напевала Джулия, спускаясь с Калебом по ступеням.
Калеб улыбался в ответ на ее веселую песенку. На душе у него стало тепло при звуках ее счастливого голоса. Ему хотелось обнять Джулию, прижать к себе и поцеловать губы, с которых срывались эти звуки. Ему хотелось, чтобы ее радость вошла в его жизнь.
– А ты смешно поешь, леди, – недовольно заметил Уилл.
– Зови меня Джулией, – напомнила она ему. – А почему тебе кажется, что я смешно пою?
– Ты поешь… просто неправильно, – пытался объяснить Уилл. – Эта песня не так звучит.
– А как должна звучать? – спросила Джулия, и Уилл в ответ звонко запел.