Как принято во Франции

Шоу Ирвин

– Так отмени его, - вырвалось у Беддоуза.
– Продинамь этого типа.

– Не могу, - Кристина вскинула на него глаза.
– Он придет сюда с минуты на минуту.

– Ага, - Беддоуз кивнул.
– Это, естественно, меняет дело.

– Да.

– Мы не можем бортануть его?

– Нет, мы не можем бортануть его.

– Нет таких мужчин, которых нельзя бортануть. Скажи, что прибыл старый друг, чудом избежавший ужасов пустыни, дизентерии, религиозных фанатиков, которые едва не освежевали его

живьем. Скажи, что он требует особого внимания, что его расшалившимся нервам нужно трепетное отношение.

Улыбаясь, Кристина покачала головой.

– Извини, не могу.

– Так давай скажу я, - гнул свое Беддоуз.
– Как мужчина - мужчине. Видишь ли, старичок, мы оба взрослые люди, цивилизованные существа... в таком вот аспекте.

– Нет.

– Почему нет?
– спросил Беддоуз, отдавая себе отчет в том, что нарушает данный себе и ранее свято соблюдаемый зарок никого ни о чем не просить. Почему мы не можем этого сделать?

– Потому что я не хочу.

– О, ветер дует в том направлении.

– Меняется в том направлении. Мы можем пообедать вместе. Втроем. Он очень милый человек. Он тебе понравится.

– В мой первый вечер в Париже никакой мужчина понравиться мне не может, - отрезал Беддоуз.

Они посидели в молчании. Беддоуз вспоминал, как Кристина, после его неожиданного звонка, всегда говорила ему: "Это, конечно, грех, но я его бортану. Встретимся в восемь". И он не мог заставить себя поверить ее последним словам, потому что смотрела она на него, как и раньше, прикасалась к его руке точно так же, как и раньше.

– Две месяца - долгий срок, - не так ли?
– спросил Беддоуз.
– Особенно в Париже?

– Нет, - ответила Кристина.
– Недолгий. Ни в Париже, ни гделибо еще.

* * *

– Привет, Кристина, - к их столику подошел высокий, крепко сложенный, светловолосый, улыбающийся молодой мужчина, со шляпой в руке. Наклонился, поцеловал ее в лоб.
– Кафе я нашел без труда.

Беддоуз поднялся.

– Джек, это Уолтер Беддоуз, - представила его Кристина.
– Джон Хайслип. Доктор Хайслип.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Он хирург, - пояснила Кристина, когда Хайслип отдал шляпу и пальто подошедшему гардеробщику и сел рядом с ней.
– В прошлом году его фотографию едва не опубликовали в "Лайфе". Чтото он такое проделал с почками. Через тридцать лет он будет безумно знаменитым.

Хайслип рассмеялся. Крупный, спокойный, уверенный в себе, похоже, в молодости спортсмен, выглядевший моложе своих лет. И Беддоузу хватило одного взгляда, чтобы понять, что Хайслип по уши влюблен в Кристину. Да тот и не пытался скрывать своих чувств.

– Что вы будете пить, доктор?
– спросил Беддоуз.

– Пожалуйста, лимонад.

– Un citron presse[2], - бросил Беддоуз официанту, и с любопытством посмотрел на Кристину,

но на и бровью не повела.

– Джек не пьет. Говорит, это печальная участь тех, кто зарабатывает на жизнь, разрезая других людей.

– Когда я выйду на пенсию, - радостно воскликнул Хайслип, - я буду пить, как извозчик, а руки у меня будут дрожать, как лист на ветру, - он повернулся к Беддоузу. Несомненно, ему с большим трудом удалось оторвать взгляд от Кристины.
– Вы хорошо провели время в Египте?

– Так вам известно о моей поездке?
– удивился Беддоуз.

– Мне сказала Кристина.

– Я дал клятву по возвращению в Париж месяц не говорить о Египте.

Хайслип рассмеялся. Смех непринужденный, лицо дружелюбное.

– Я вас понимаю. То же самое мне иной раз хочется сказать о больнице.

– И где эта больница?
– полюбопытствовал Беддоуз.

– В Сиэтле, - ввернула Кристина.

– Давно вы здесь?
– спросил Беддоуз, не обращая внимания на брошенный на него взгляд Кристины.

– Три недели, - Хайслип повернулся к Кристине. Его глаза светились любовью.
– За три недели многое может произойти. Господи!
– он похлопал Кристину по руке и опять рассмеялся.
– Еще неделя, и снова в больницу.

– Вы приехали отдохнуть или по делу?
– задал Беддоуз стандартный вопрос, без которого не обходился разговор двух американцев, встретившихся за границей.

– И так, и эдак. Меня попросили выступить на одном конгрессе, а заодно я решил побывать в нескольких больницах.

– И что вы думаете о французской медицине, раз уж получили возможность познакомиться с ней напрямую?
– профессиональный навык сработал автоматически.

– Ну...
– Хайслипу и на этот раз удалось оторваться от Кристины, - они работают не так, как мы. Больше доверяют интуиции. У них нет нашего оборудования, денег на исследования, вот им и приходится полагаться на метод проб и ошибок, - он улыбнулся.
– Если вы вдруг заболеете, мистер Беддоуз, без колебания обращайтесь к ним за помощью. Здесь лечат ничуть не хуже, чем за океаном.

– Пока я на здоровье не жалуюсь, - вырвалось у Беддоуза, и он сразу понял, что сморозил глупость. И вообще, разговор этот ему определенно не нравился. Не изза содержания, а потому, что хирург очень уж откровенно смотрел на Кристину. Пауза затягивалась, и Беддоуз вдруг понял, что в молчании они могут просидеть до скончания века.
– Вы осмотрели здешние достопримечательности?

– Не в той мере, как хотелось бы. Только Париж. Мне бы очень хотелось в это время года поехать на юг. В то местечко, о котором постоянно говорит Кристина. СенПоль де Венс. Как я понимаю, это полная противоположность Сиэтлу, но при этом там есть водопровод и пристойное питание. Вы там бывали, не так ли, мистер Беддоуз?