Как психоделики повлияли на философию
Шрифт:
Мог ли опиум дать хотя бы мельком прикоснуться к ноумену или это было лишь несбыточной мечтой? Хотя де Квинси никогда и не признавал то, что с опиумом ему доступны все реальности, он говорил, что наркотик дает ему возможность окунуться в свое прошлое.
Малейшие происшествия из детства, забытые случаи более позднего времени, — все они часто оживали у меня перед глазами. Я был уверен в том, что нет такого понятие как абсолютное забвение, все, что когда-либо отпечаталось в памяти, нерушимо…8
Позднее вопрос о нерушимости воспоминаний стал передовым в трудах французского философа
Гемфри Дэви (1778–1829 гг.)
Современником де Квинси был уроженец Пензанса, изобретатель и «философ химии»10 Гемфри Дэви. Дэви был другом поэта Сэмюэля Тэйлора Кольриджа, который тоже был последователем кантианца Шеллинга и теории трансцендентального идеализма. Такой идеализм — идея-изм — гласит о том, что материя в действительности лишь отражение сознания. И возможно, эта мысль посетила Дэви после большой дозы оксида азота, или «веселящего газа». В своей книге, посвященной экспериментам с психоактивными веществами, философ пишет:
«Я потерял всякую связь с внешним миром; бесконечные ряды ярких картинок всплывали в моем сознании. Они были связаны со словами так, чтобы в потрясающей манере представить восприятие совершенно по-новому. Я пребывал в мире, полном заново переосмысленных, видоизмененных идей […] И, обращаясь к доктору Кинглейку, я воскликнул: „Ничего кроме мыслей не существует!“
Часто я испытывал непередаваемое удовольствие, когда дышал им один, в тишине и темноте, поглощенный совершенным существованием»11
Дэви, возможно, воспринимают как человека, прежде всего занимавшегося вещами, имевшими практическую ценность — он известен как изобретатель безопасной лампы для шахт, названной в его честь лампой Дэви. Однако, антиматериалистические, идеалистические впечатления, оставшиеся после употребления оксида азота, по всей видимости, сформировали его общее мировоззрение. В своей последней книге «Отрады в странствии, или последние дни философа» он, опровергая соответствующий его профессии и возрасту материалистический взгляд на мир, пишет:
Без глаз не было бы зрения, без мозга — видимых образов, оставшихся в воспоминаниях; однако ни зрительный нерв, ни мозг не могут называться основой восприятия, они лишь орудия некой силы, не имеющей с ними ничего общего. […] Мечты о славе, почете, вечной памяти и непреложном знании, столь распространенные среди хорошо образованных молодых людей, — ничто иное, по моему мнению, как признаки бесконечно развивающейся природы разума12
Артур Шопенгауэр (1788–1860 гг.)
Еще одним известным последователем учения Канта был немецкий атеист и идеалист Артур Шопенгауэр. Одно только это доказывает, что атеист не обязательно должен быть материалистом, как принято считать. Хотя Шопенгауэр и не употреблял веселящий газ ради интеллектуального удовольствия или инсайта (сложное интеллектуальное явление, суть которого состоит в неожиданном, отчасти интуитивном прорыве к пониманию поставленной проблемы и «внезапном» нахождении ее решения — прим. Newочём), он предпочитал другие вещества для этих целей.
С помощью вина или
Дают ли галлюциногены возможность испытать инсайт из пережитого опыта или нет, но, по крайней мере, они «подстегивают» разум и творческие способности, полагал Шопенгауэр. Он утверждал, что мистическое понимание начинается там, где заканчивается рациональное философское сознание. Последнее он рассматривал скорее как дополнение к познанию, а не как препятствие ему. А его размышления об эстетике и переосмысление теории Идей Платона определенно могут быть использованы для толкования психоделического опыта. Жаль, что такой замечательный мыслитель и писатель не посвятил больше работ наркотическому эффекту. Возможно, это связано с тем, что он не употреблял большого количества подобных веществ. Чего точно нельзя сказать о его преемнике, философе и противнике христианства Фридрихе Ницше.
Фридрих Ницше (1844–1900 гг.)
Ницше был профессором философии в Базельском университете со сравнительно раннего возраста — с 24 лет. Взяв труды Шопенгауэра за основу, он начал свою философскую карьеру, написав следующее в «Дионисийском мировоззрении»:
«Лишь в двух состояниях человек достигает восторженного осознания реальности, а именно во время сна или наркотического опьянения»
Он завершает свою карьеру философа, говоря о своем «вдохновении», а именно о том, что он слышит громоподобные божественные голоса, и заявляя о себе как о «последователе философа Диониса»14 — лесного божества наркотического опьянения. В промежутке между двумя этими утверждениями Ницше принял целый ряд наркотиков. Наркотиков, которые, возможно, повлияли на его нигилистическую философию, которая обесценила смерть Бога: «Я не человек, я динамит».15
Из-за хронических мигреней, тошноты и судорог Ницше регулярно принимал опиум. Одно только это повлияло на его мышление, о чем можно судить по его письму близким друзьям:
«Мои дорогие Лу и Ри […] Вы двое можете считать меня полубезумцем с воспаленным разумом, окончательно одичавшим от долгого одиночества. К этой, как мне кажется, разумной догадке о сути вещей я пришел, приняв большую дозу опиума, — я был в отчаянии. Но вместо того, чтобы лишиться мотива, я, напротив, его приобрел…»16
Ницше в своей книге «Веселая наука» даже посвятил получаемому из мака опиуму два стихотворения. Философ так же пристрастился к хлорал-гидрату, якобы как к успокоительному. Его печально известная сестра Элизабет Ф"eрстер-Ницше, регулярно заботящаяся о нем, писала:
«Зимой 1882–1883 года из-за того ужасного гриппа ему впервые понадобилось регулярно большими дозами принимать хлорал-гидрат»17
То же вещество позднее принимал и невролог Оливер Сакс. В книге «Галлюцинации» он описал ощущения после его употребления: