Как Путин 12 лет поднимал отечественную промышленность
Шрифт:
Согласно списку „Форбс“, в 2005–2008 гг. состояние Пугачева исчислялось примерно 2 миллиардами долларов. В 2010 году он считался одним из богатейших нерезидентов Британии, обладая в этой стране значительными активами. Весьма обширной собственностью Пугачев обладает и во Франции.
Именно по представлению В. Путина 11 апреля 2007 года председатель тувинского правительства Кара-оол назначил Пугачева представителем правительства в Совете Федерации, тем самым сделав возможным продление Пугачевым своих сенаторских полномочий.
В июне 2010 года подконтрольный семье Пугачева
Межпромбанку принадлежала, как уже было сказано выше, Объединенная промышленная корпорация, главными промышленными бриллиантами которой являлись экс-советские оборонные монстры — Балтийский завод и „Северная верфь“.
С этого момента вся финансово-промышленная империя С. Пугачева неудержимо катится вниз.
В настоящее время С. Пугачев проживает в основном во Франции, его сын Александр получил гражданство Французской Республики и активно занимается бизнесом в этой стране, осваивая остатки бывшей империи отца, которые Сергею Викторовичу удалось оставить под своим контролем. Например, только в рекламную кампанию парижской газеты „Франс Суар“, купленной семьей Пугачева, было вложено, по разным оценкам, от 20 до 40 миллионов долларов.
В этой связи достаточно непонятна роль Владимира Путина, которую премьер-министр решил сыграть в судьбе Балтийского завода. В начале декабря 2011 года Путин посетил завод и заявил, что его надо спасать… путем банкротства, а все имеющиеся контракты передать вновь созданному предприятию „Балтийский завод — судостроение“.
Иными словами, именно глава правительства посоветовал применить в данном случае ту „серую схему“ ухода от кредиторов, которая довольно распространена в бизнесе: когда все долги остаются в предприятии-банкроте, а все активы — во вновь созданном предприятии.
Мягко говоря, схема эта может быть подвергнута сомнению на предмет своей безупречной законности. Очень часто в таких случаях, волей или неволей, в благородных целях или из корыстных побуждений, происходит „конкретное кидалово“ большей части кредиторов.
Поэтому легкой судьбы у „Балтийского завода — судостроения“, скорее всего, не будет: во-первых, кредиторы постараются распространить иски и на него, а, во-вторых, репутация созданного подобным образом предприятия в бизнес-сообществе будет не весьма блестящей. И кредиты получать ему будет достаточно затруднительно. Кто же будет кредитовать такое предприятие, которое на следующем этапе своего существования может опять превратиться в какой-нибудь „Балтийский завод — судостроение–2“, оставив все долги в „Балтийском заводе — судостроении“? И так далее?
На наш взгляд, гораздо правильнее было бы, если бы государство в лице Путина не занималось сомнительной возней и запутыванием кредиторов, а попросту выплатило
Но российский премьер редко утруждает себя нравственной рефлексией или размышлениями о репутации „спасаемого“ им предприятия, считая, что всё, что он делает, — хорошо и законно, а все проблемы можно решить волевым усилием.
Мы вовсе при этом не утверждаем, что В. Путин и С. Пугачев связаны какими-то финансовыми интересами, к примеру крупными пакетами акций, которые в настоящее время находятся в доверительном распоряжении какого-нибудь гражданина Пупкина, но в „правильный момент времени“ будут переданы „тому, кому надо“.
Безусловно, премьер-министр России В.В. Путин волен бескорыстно спасать своих приятелей-олигархов и их имущество любым возможным способом, в том числе спасая от необходимости платить кредиторам.
Вот только не стоит выдавать эти малопонятные „серые схемы“ за единственно возможный вариант спасения отечественной индустрии.
Что касается Балтийского завода (а в перспективе, видимо, и „Северной верфи“), то, как показывает новейшая отечественная история, предприятия, „спасаемые“ таким образом, очень редко остаются на плаву. Подтверждений тому несть числа: от „Рубина“ и Саратовского авиазавода до „Трёхгорки“ и завода „Динамо“.
P.S. В данной рубрике мы считаем целесообразным сконцентрироваться на судьбах наиболее крупных и высокотехнологичных предприятий, тех самых, которые должны были обеспечить прорыв страны в будущее и о которых столько пафосных слов с придыханиями и проникновенным закатыванием глаз произнесли и продолжают произносить высшие должностные лица России…
При этом по преимуществу тех предприятий, которые закончили свое существование (правильнее сказать, были уничтожены в результате ошибочной экономической политики) в последние годы, то есть в 2001–2011 гг.
Мы считаем эти два уточнения принципиально важными для объективного и всестороннего анализа искренности слов и эффективности действий нынешней власти, которая виртуально с экранов ТВ горой стоит на защите отечественных высоких технологий. Дела же, увы, таковы каковы.
Многие из приведенных в рубрике предприятий можно было спасти еще в 2005–2009 гг., некоторые можно спасти даже сейчас. Несомненно, если бы вместо стерилизации газонефтяных сверхприбылей в Стабфонде их вкладывали в погибающие высокотехнологичные предприятия, если бы ставки по кредитам были принудительно снижены до 5–6 процентов, как это неоднократно предлагала „ЭФГ“ в 1997–2011 гг., и предприятия выжили бы, и кризис 2008–2009 гг. не ударил бы по российской экономике так больно.
При подготовке публикации, помимо процитированных источников, использованы также официальные сайты указанных выше предприятий, а также ресурсы электронных энциклопедий.
Продолжение следует
Алексей Петрович ПРОСКУРИН,
главный редактор, „Экономическая и философская газета“