Как разрушить мою подростковую жизнь
Шрифт:
— Это плохо?
Честно говоря, каждый сам себе судья. Быть ярким и неповторимым — это хорошо. Но есть тонкая грань между неповторимым и сумасшедшим.
Глава 16
Некоторые люди меняют своё мнение обо мне, когда узнают, что я еврейка. Некоторые люди оскорбляют меня, когда узнают, что я еврейка. Некоторые люди начинают ненавидеть меня, когда узнают, что я еврейка. Стоит
На следующий день в школе я заметила Митча у его шкафчика.
– Ты не должен был расставаться с Джесс прямо перед баллом в честь дня Святого Валентина. Это очень грубо.
Он нахмурил свои густые брови, которые, как мне раньше казалось, делали его мужественным и привлекательным.
– Что ты хочешь от меня услышать?
– он закрыл шкафчик и начал отдаляться от меня.
Почему девушки могут набраться смелости, чтобы противостоять парням, а они не могут? Они бросают глупые заявления и убегают. Хочу сделать обобщенное заявление о парнях, так что готовьтесь: парни ненавидят конфронтацию (и обязательств, но это уже другая история).
Но я довольно настойчива.
Догнав Митча, я хлопнула его по спине и сказала:
– Ты сделал Джессике больно. Это совсем не круто.
Мичт останавливается, но его кудряшки все еще подпрыгивают.
– Отстань, Эми. Ты мне нравилась, а потом я влюбился в Джессику. Но теперь мне нравится кое-кто другой.
– Ты собираешься пойти с кем-то другим?
– Да, и мне это по нраву. Все кончено, дело сделано. Я подросток. И могу себе это позволить.
В этот момент мне захотелось дать ему пощечину. Я все еще пытаюсь переварить его эгоцентричное заявление, когда он оставляет меня одну посреди коридора.
На сколько подростки разборчивы?
Нейтан сказал Марии, что он мне не нравится, потому что носит очки и старую одежду.
Вообще-то, есть другая причина. У меня появилось внезапное желание поделиться с Нейтаном, почему я его ненавижу. И это не значит, что я придирчива, груба или слишком выского мнения о себе, чтобы дружить с ним.
– Земля вызывает Эми.
Когда я вырвалась из своих раздумий, Ками и Рейн стояли передо мной, размахивая перед моим лицом руками.
– Добро пожаловать обратно в реальность, - посмеиваясь, сказала Ками.
– Что сегодня на обед?
– спросила я, пытаясь забыть о Митче и о том, что он мне наговорил. Кроме того, иногда по понедельникам нас балуют пиццей (знаю, знаю, пицца достаточно высококалорийна, но она того стоит... как и суши).
– Забудь про обед. Лучше объясни нам то, что ты собираешься идти на бал в честь дня Святого Валентина с Нейтаном. Все только об этом и говорят, если ты не заметила. Сначала вы целовались в столовой, а потом ты сидела с ним за столом вместе с Мирандой. Что на тебя вообще нашло?
Я думаю о том как здорово, что Миранда так быстро приняла мои извинения после того, как я нагрубила ей.
– Миранда
Рейн взмахнула наманикюренными пальцами.
– Она пахнет как швейцарский сыр, Эми. Ты думаешь, её большой еврейский шнобель не заметен?
Тут нет ни единого слова правды. Это мой первый раз, когда кто-то сделал пренебрежительное замечание о евреях. Очень пренебрежительное.
Это расизм. Моё сердце забилось быстрей, в горле встал ком, а под ложечкой засосало, пробуждая во мне мерзкие чувства.
– Я еврейка, - сказала я, готовая защищать свой народ, даже если это будет стоить мне популярности. А будучи непопулярной в Чикагской Академии, я буду походить на одинокого кролика, в окружении охотничьих собак или стаи волков.
– Да, но не совсем. Ты только наполовину еврейка, - сказала Рейн.
На половину... По их мнению я не могу быть настоящей еврейкой только потому, что моя мама не еврейка?
Бред.
– Не соглашусь с тобой, Рейн. Я настоящая еврейка. И если вы собираетесь отпускать свои шуточки на счет евреев, со мной это не прокатит.
Прямо сейчас Рейн выглядела так,словно почувствовала запах протухшего сыра.
– Расслабься,Эми.
– Не проси меня расслабиться, когда ты оскорбляешь мой народ, - говорю я.
– Я оскорбила только Миранду Коэн, Эми. Не тебя. Не все еврейское население. Боже...
– она закатила глаза.
Я бы хотела повернуть время вспять, чтобы избежать той ситуации, в которой оказалась из-за Митча. Но я не могу. Я бы хотела, чтобы Рейн и все, кто оскорбляет евреев знал, что это грубо... Это неприятно. Я даже не могу описать как сильно ее слова ранили меня, хотя она даже не осознает этого.
Мое сердцебиение нормализовалось, когда Рейн, разгневавшись, развернулась и ушла. Я повернулась к Кэми, которая притворяется, будто ищет что-то в своей сумке. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, она просто перебирает вещи снова и снова.
– Я не сержусь на тебя, - сказала я. Кэми подняла взгляд.
– Это был напряженный момент.
– Так не должно было случиться.
Сейчас мы просто стоим, а мне нужно что-то сказать,чтобы нарушить неловкое молчание:
– Ты шла в столовую?
Она помедлила, прежде чем ответить:
– Нет. Я шла в лабораторию. Увидимся позже.
Да. Конечно.
– До встречи, - сказала я, как будто мне все равно. Зайдя в столовую, я осмотрелась. Рейн сидела на своем привычном месте, разговаривая с подружками. Они склонились друг к другу, распуская очередные слухи. Я уже говорила, что сплетни недооценивают? Что же, сейчас я стала одной из сплетен, и мне это совершенно не нравится. Расплата отстой.
Я стояла в очереди, выбирая что бы взять на обед. Вчерашний поцелуй с Нейтаном был катастрофой. Сегодня Рейн распускает слухи о том, что я еврейка. Уверена, она извратила историю, чтобы показать меня с дурной стороны. Поэтому сейчас я полна решимости не привлекать к себе внимания.