Как разрушить мою подростковую жизнь

Элькелес Симона

– Эйви здесь. Встреча получилась неудобной. Что мне сделать, чтобы все наладить?

Мутт, смотря на меня, высунул язык и начал сопеть так.... словно пес, который хочет писать.

От моей гениальной собаки не последовало никакого ответа.

Когда мы вошли в собачий парк, я отцепила поводок. Мои мысли были не о Мутте. Об Эйви. Я размышляла о том, что скажу ему, когда вернусь домой.

Признаюсь, что поцеловала Нейтана... дважды?

Это ничего для меня не значит, но все же я участвовала в этом. Но сколько

раз ты должен участвовать в этом, чтобы это сочлось за обман?

И как можно считать, что обманул кого-то, с кем даже не состоишь в официальных отношениях? Важен ли ярлык "встречаетесь" или главную роль играют чувства, живущие в твоем сердце? Боже, я так облажалась.

Может ли моя жизнь стать еще хуже?

Словно по команде, до меня донеслись крики и шум с другого конца парка. Когда я развернулась, мои глаза широко распахнулись, увидев, как Мутт вытворяет неприличные дела с другой собакой.

Обычно он выкрутасывается перед кабелями, показывая, кто в доме хозяин.

Но только не сегодня.

Мой тупой Мутт развлекался с Принцессой. Принцесса - это драгоценейшая чистокровная собака мистера Обермейера.

И у них серьезные намерения. О черт.

Когда я подбежала к ним, мистер Обермейер начал кричать на меня:

– Оттащи своего пса от моей Принцессы!

Я с трудом сглотнула.

– Как... как Вы себе это представляете?!

В состоянии аффекта, я краем глаза увидела, как Митч наблюдает и смеется. Большинство посетителей, раскрыв рот, с ужасом наблюдали за развернувшейся сценой. Все знали, что лучше держать подальше своих собак от Принцессы мистера Обермайера.

Я начала кричать на Мутта, чтобы он оставил в покое Принцессу.

– Мутт, уйди! Сюрприз! Оставь ее в покое! УМРИ!
– ничто, даже слова Эйви не подействовали на него.

Сейчас все, что я хочу - так это УМЕРЕТЬ.

– Сделай что-нибудь, а не выкрикивай команды, которые твоя собака даже не понимает, - закричал мистер Обермайер.
– Поторопись!

Я шагнула к собакам, увлеченным танцем любви.

– Отойди от Принцессы, - прорычала я сквозь стиснутые зубы.
– Она не твой типаж.

По всей видимости, у Мутта селективный слух.

Подойдя ближе, я почувствовала приступ тошноты. Я далеко не натуралистка. Прирвать двух собак в очень интимный момент. да еще на глазах у целой публики совсем не мое.

Глубоко вздохнув, я приготовилась к унижению. Я остановилась позади Мутта и ухватилась за его туловище. Я потянула. И еще потянула. Но Мутт отказался отойти. Черт побери.

Как только я сдалась и отпустила его, Мутт отошел от Принцессы, как будто ничего сверхважного не произошло.

Мистер Обермайер побежал к своей собаке.

– Он запятнал ее честь.

– Мистер Обермайер, это всего лишь собака.

Старик шокировано заморгал, и мне показалось, что он еще сильнее побледнел, если такое

вообще возможно.

– Принцесса - законная чемпионка благоразумия.

– Разумеется, - пробубнила я.

Мистер Обермайер оглядел толпу, собравшуюся вокруг.

– Кто-нибудь вызовите полицию.

Могу представить, как меня сажают в тюрьму, потому что моя собака развлеклась с драгоценным пуделем по кличке Принцесса.

– Мистер Обермайер... пожалуйста...

– Кто заплатит ветеринару за это грандиозное фиаско? Между прочим, у нее сейчас течка. Она должна была спариться с чистокровным псом! Теперь у нее будет помет дворняжек, а не чистокровных щенков. Все это из-за тебя, ведь ты не можешь справиться со своим животным.

Старик выглядел так, словно его вот-вот прихватит инфаркт, а его морщины поглотят бледное лицо.

– Мне жаль, - сказала я, пытаясь унять повисшее напряжение. Единственный виновник случившегося – это моя собачонка.

Мистер Обермайер вскинул руки.

– Мне жаль? Как твоя жалость может изменить произошедшее?

Никак.

– Я не знаю.

– Если он не породистой, то твоя обязанность кастрировать его, - сжав губы, мистер Обеймайер ушел прочь, а Принцесса с напыщенным видом побежала рядом с ним.

Меня не волнует, что Мутт не породистый. Он мой. Эйви подарил мне его, а это важней какой-то породистой собаки.

О нет, Эйви!

Я подбежала к Мутту и закрепила на нем поводок. Я направилась домой, но при этом старалась сохранить дистанцию от мистера Обермайера и его собаки. Я немного подождала, пока они поднимутся на свой этаж, а потом рискнула войти в лифт со своим псом.

Я нашла Эйви, сидящем на нашем диване: его локти покоились на коленях, а руку сцепились воедино.

– Мне очень жаль, что я так долго, - сказала я, сняв с Мутта поводок и вновь повесив его на крючок.
– В парке произошел один инцидент, - я посмотрела на Мутта. Он лежал на спине и выглядел таким счастливым и расслабленным, каким я его никогда не видела.

Что я скажу папе о Мутте и Принцессе?

– Я думал, что ты меня бросила, - сказал Эйви. Один угол его губ приподнялся вверх.
– Эми, чем дольше я здесь нахожусь, тем больше я понимаю, что это была плохая идея.

Я обошла диван и села рядом с ним.

– Не говори так. Просто сейчас на мня слишком много навалилось.

Его глаза, цвета глубокой ночи, так сильно отличались от глаз Нейтана. Они задумчивые, как и у моего отца. Могу с уверенностью сказать, он через многое прошел. Его что-то тревожит, но он старается не показывать этого.

– Как служба в Израиле?

– Sababa.

– Что значит sababa?

– Это значит: круто, удивительно, без проблем, – его глубокий, томный голос может разрушить стены, которые я выстроила вокруг себя.