Как рушатся замки

Вайленгил Кай

Дождавшись разрешения задать вопрос, девушка выступила из строя. От напряжения затекли плечи: держать осанку подолгу она не научилась. Штаб-адъютант осмотрел её внешний вид перед тем, как кивком дать добро на открытие рта. Что поделать: армейские порядки будут сопровождать до отставки, надо вклиниваться и подстраиваться.

— Господин лейтенант, мне не досталось человека. Сам с собой на кулаках, понимаете ли, не поборешься.

Мужчина пригладил ус. Стёклышки его очков отражали оранжевые огни фонарей, походя на два прожектора.

— Верно подметили, Тэйт. Утром из-за перелома с испытания

снялся Уиллис. Резерв в дороге задержала метель. Скажем, Вам повезло. Комиссия постановила, что участнику без партнёра дозволяется выбрать себе в… компаньоны любого из присутствующих.

Девушка не растерялась.

— Любого?

— На Ваш вкус, Тэйт. Выбирайте с умом.

Она развернулась на пятке правой ноги к членам комиссии и гостям и, приставив другую, поклонилась.

— Господин офицер, окажите честь!

Установилась ошеломляющая, гробовая тишина. И в ней, преодолев эффект неожиданности, рокотом заговорил гулкий смех человека, которому она дерзнула бросить вызов. Через секунду его подхватили Берг, губернатор, сержанты. Министр сдержанно покачал головой. Соперники наперебой забубнили, создавая какофонию.

Бедняга штаб-адъютант, промокнув платком виски, окриком угомонил обсуждения.

— Соблюдайте приличия, Тэйт. Я не имел…

— Бросьте, лейтенант Пелл. Не отчитывайте. Сказанное обратно не загонишь, – вступился за неё офицер. Он поклонился министру. – Позволите удовлетворить скромную просьбу?

— Конечно-конечно. Ваш командир тоже не возразит.

— Благодарю.

У девушки дрогнули колени, от предвкушения – адреналина – зашумело в ушах.

(тебе с ним не совладать. для чего на рожон полезла?.. придерживайся плана, сумасшедшая!)

Мужчина расстегнул кивер (вздохнул тяжко-тяжко, предчувствуя, что надеть его обратно всё равно придётся), передал его помощнику. Шинель, китель и рубашку закинул на человекоподобную мишень для лучников. Высокопоставленные лица тем временем занимали стулья на террасе сруба. Над территорией установилась атмосфера грандиозного шоу.

— Зря, – прокомментировала главная звезда вечера, поравнявшись с девушкой. – Вы сильны, не спорю, но об меня сломаете зубки.

— Вы поставили на мою победу. Почему бы не поддаться ради денег?

— Авторитет на монету не разменивается. Разминайтесь. Вам несладко придётся.

— Вам тоже, – ощерилась она. – Хорошенько разогрейте мышцы: мне бы хотелось посмотреть, как Вы сдержите слово о нежностях. С травмами, полагаю, возникнут трудности в реализации.

— О, я управлюсь, – бархатисто возразил он. Тело – превосходная работа над собой – не оставляло для неё вариантов, с чем именно справляющимся она жаждала его увидеть.

За пять минут до боя она очистила голову от ненужного, прокляла несдержанность и натёрлась специальной мазью, защищающей от холода.

Прозвенел гонг. Офицер вышел вперёд, заняв стойку в центре огороженного круга. Девушка приняла зеркальную позу напротив него. Где-то под ключицами схватывало волнение.

Новый сигнал объявил о поединке. Несколько мгновений оба противника не шевелились, словно испытывали друг друга на прочность. Она видела его на тренировке и не тешилась ложными соображениями на его счёт. Он изучал её – и растягивал удовольствие перед

рывком.

Первой атаковала девушка. У среднего роста перед высоким преимущества явные: чем ты мельче, тем поворотливее. Подступила быстро, но не попыталась нанести удар спереди – проскользнула под его локтем, провела ребром ладони по лопаткам и нацелилась в большой ушной нерв: упасть не упадёт, а оглушение заработает. Мужчина, раскусив её намерение, пружинистой походкой отшагнул в бок и назад, очутившись уже у неё за спиной. Тычок – не болезненный, зато ощутимый – пришёлся на плечевой сустав. Девушка отшатнулась: неудача открывающего хода не изменяла расстановку сил – раздражала. Она блокировала его выпад, не повелась на ложный, в отместку пнула по голени. Красивое лицо скривилось от ощущений – ухмылка, точно приклеенная, с него не сошла. Он снова переместился в сторону – она отпрыгнула. Волосы липли к взмокшему лбу. Зрители галдели.

Они снова сошлись в центре: удар, поворот, удар – таков был ритм их жестокого танца. Обойти, увернуться, вдохнуть запах чужого пота – так выглядела увертюра к выступлению. Кулак девушки встретился с его печенью. Офицерский сапог – с её солнечным сплетением, отправив в кувырок через себя. Приподнявшись, она кашлянула. Отлёживаться некогда: перед глазами кружили чёрные точки, прямо как он – голодный хищник – кружил над ней, предвосхищая кровь.

— Поднимайтесь, мисс Тэйт. Я не закончил.

— Вот совпадение, – просипела девушка.

Вскочила, покачнулась. Дыхание всё никак не находилось. Конечности, мерещилось, прибавили в весе.

Плохо.

Хитрец гонял её по кругу без зазрения совести, выматывая. Пользовался её же тактикой, демон его раздери. Запыхавшаяся девушка сдавала позиции, а он, довольный, сверкал обнажённым торсом перед толпой курсанток.

Любимый козырь – проворство – проворство иной масти не бил. Мастерство мужчины впечатляло. С ним вернее переобуться в то, чего от неё не ждёшь. Сплюнув вязкую слюну, она припала на колено и, зачерпнув пригоршню снега вперемешку с песком, кинула в него. Офицер инстинктивно закрылся, за что немедленно поплатился – кулак столкнулся с челюстью.

Мужчина запнулся. На разбитой губе выступила кровь. Девушка, не позволяя ему опомниться, нанесла удары в корпус. Созерцатели разразились громогласными криками.

Триумф длился недолго: он, не поскупившись на силу, приложил по рёбрам. От боли девушка вскрикнула. Намучавшиеся лёгкие горели нещадно. Она устала. Избегать выпадов – наносить их! – становилось до одури сложно.

За усталостью тянулись ошибки. Она лягнула его в колено, однако оставила без защиты шею – и пропустила момент собственного падения. Грязный снег набился в рот.

(вставай! вст…)

Под потолком повозки висели самодельные звезды. Во сне звезды были настоящие – северное небо усыпано ими, как наряд мертвой невесты на погребальной церемонии – жемчугом.

Снег колол кожу: она распласталась на нём, набрала полный рот – но с ней поделились сухой одеждой взамен порванной, в передвижном «кабинете» арканиста вовсю топилась печка.

И не сидел на ней никто, пронзая гордость нахальной улыбкой. От нее душила какая-то тоска… потеряла. Забыла. Или не она? Чьи это воспоминания?