Как рушатся замки
Шрифт:
Не навсегда. Она не убегала и не собиралась до конца дней скрываться от революционеров. Когда-нибудь всё возвратится на места. Уж она-то об этом позаботится.
Власти, отобранной насильно, сложно закрепиться за одним: её жаждут многие, она как лакомый кусок, за который дерутся голодные волки. Раздор обязательно зародится внутри, к нему присоединится оппозиция и тогда подтянутся монархисты – не на готовое, нет: ублюдки-республиканцы без боя не сдадутся – с остервенением вгрызутся в плиты дворцовых ансамблей, только бы не выпустить бразды правления.
Пускай поборются. Куда приятнее вырывать
Отец бы оценил.
Матушка бы посмеялась.
«Как раньше не будет», – эта мысль крутилась в голове как заезженная пластинка, пока Эзра седлал лошадей. Принцесса наблюдала за ним из окна, обхватив себя руками от холода, и в первый раз за кошмарные месяцы не испытывала ни страха, ни злости. Осознание не причиняло боли. Да, ничего не будет, как раньше, но она превратит это в проблему для всех. Постарается утянуть за собой в яму как можно больше.
Так ведь справедливо, правда?
Конец первой части
Комментарий к Глава 31. Эхо
И вот мы здесь! Первая часть окончена. В честь этого события решила поделиться с вами маленькими фактами об основных персонажах книги.
Сонхи – чистокровный демон-лис, один из Хранителей Дверей в Немир. Говоря Эйвилин, что подобные ему бессмертны, он намеренно солгал: демона может убить только демон, и много-много веков назад Сонхи отсёк голову своему отцу – предыдущему Лису-Хранителю.
Азеф загорелся идеями революции ещё в детстве. Его отец, преподаватель университета, со студенческих лет состоял в тайном кружке, который разрабатывал проекты демократических законов, и своими мыслями мужчина всегда делился с женой и сыном. Мать Азефа держала приют, к которому по стечению обстоятельств прибился маленький Элерт, и именно тогда зародилась их дружба.
Лис – всего лишь прозвище, придуманное для девушки приёмным отцом из-за того, что в детстве её волосы имели рыжеватый оттенок, а на лице от солнца всегда проявлялись яркие веснушки. Своего настоящего имени она не знает, как и не помнит, почему оказалась выброшена на берег в глухой сорнийской глубинке.
В подростковые годы Эйвилин однажды сбежала из дома и тайком пробралась на корабль, следовавший в Сутен. Ей хотелось почувствовать жизнь без дворцовых ограничений, но дипломаты, которым принадлежал корабль, быстро обнаружили её и вернули обратно.
Элерт считает Вильма Берга, бывшего военного советника Его Величества, своим отцом, а экономку мадам Жани – матерью, хоть и редко говорит о своих привязанностях.
========== Экстра ==========
мой милый шут, о чём молчишь?
о ком страдает сердце?
я вижу: изнутри горишь –
открой же в душу дверцу.
печаль полнит твои глаза.
в руках больных корона…
смотри-ка: близится гроза.
наверно… из-за трона?
мой милый шут, тебе ль не знать,
куда приводят сказки.
настанет время умирать
и скинуть с ликов маски.
народ ревёт. горят мосты.
финал уже так близко!
а в центре… в центре будешь ты –
мой шут, что пал столь низко!
========== Часть 2. Глава 1. Кошмар о кошмаре ==========
Комментарий к Часть 2. Глава 1. Кошмар о кошмаре
https://t.me/skvorez_zhivet –
Необычная глава из-за двух моментов:
а) главное действующее лицо – Элерт;
б) происходящее в основной части – сон-воспоминание, не лишенный ни элементов правды, ни элементов кошмара.
Наконец-то узнаем, что происходило в последние дни перед революцией. И в ночь, когда в стране установилась новая власть. Более подробно (и уже не в таком формате) напишу об этом для сборника “О том мальчике”.
Часть 2. Союз(шесть месяцев спустя)
В коридорах Парящего Двора люстры горели, как всегда, празднично – ни война им не помеха, ни революция, кричавшая красными флагами у порога. От этого избытка золотого свечения приходилось щуриться с непривычки: за бесконечные недели в полутьме глаза успели отвыкнуть от яркости, а душа – от вычурной пышности. Гвардейцы – идентичные друг другу маски – неподвижными статуями стояли у дверей, вскинув на плечи ружья, и ничто не выдавало их волнения или осведомлённости. Командиры хорошо потрудились над их закалкой, да и в императорскую стражу не брали кого попало: всего час назад, слушая сымпровизированную на ходу речь – время не позволяло продумать, – они едва могли сдержать удивление и следом за ним – возбуждённое предвкушение. Однако, облачившись в форму, заперли эмоции на замок: без приказа они бы и пальцем не пошевелили.
— Откуда вы знали, что стражи примут вашу сторону? – спросил Кей, когда за виновником торжества закрылась дверь тюремного экипажа.
Парень обхватил прутья решётки, и на миг Элерт увидел в нём рыжего мальчишку, гонявшего с принцессой по дворцу, а не лейтенанта, прошагавшего бок о бок с ним половину войны.
— Я не знал, – ответил он и ни капли не соврал.
С тех пор, как попытка его повесить не увенчалась успехом, борьба с короной превратилась в исторический экспромт. Лис даже после смерти умудрилась внести в его судьбу правки: теперь никто бы не рассказал, откуда она выведала о казни и как перепортила все имевшиеся в распоряжении палачей верёвки, но факт оставался фактом – благодаря ей один капитан Тайного кабинета прожил намного дольше, чем рассчитывал. А её кровь так и не смыли с пола камеры. Во сне он слушал затихающие крики, подрывался в поту и, ещё не отойдя от кошмара, уговаривал себя проснуться окончательно: настоящее таким ужасным быть не могло, в настоящем Лис обязательно дышала – никаких агонии или перерезанного горла.
Да вот очнуться не получалось. Случившееся не померещилось в бреду: оно было до того реально, что из-под обломанных ногтей за месяц не вымылась эта самая кровь.
По первоначальной задумке его гибель обратили бы сюжетом сказки. Порой людям не требовалась правда – они нуждались в приукрашенной легенде о спасителе, мученике и герое, то есть образе, в котором бы воплотилась скрытая борьба за права целого народа. Так выглядела искомая «спичка» – последняя из тех, какими революционеры мало-помалу разжигали стихийный пожар. Поэтому на площади, с петлёй на шее, он свято верил, что произносит финальную речь, и намеренно обращался к императору: «Сорния принадлежит её народу. Что вы против всего народа, Ваше Величество? Обычный смертный человек!».