Как сломать себе жизнь
Шрифт:
– Я проспала! – крикнула я в ответ. – Почему вы у меня в номере? Имею я, черт побери, право на личную жизнь? Нельзя же вот так врываться к людям! – Мне было ясно, что разговаривать в подобном тоне с одним из крупнейших рекламодателей Lucky не стоит, но она меня задолбала! Пусть я торчок, но и у меня есть достоинство! Понимаете?
– Чтобы через пятнадцать минут была в спа! – рявкнула вице-президентша и выскочила из номера. Портье бросился за ней. Я по-прежнему пребывала в бензодиазепиновом угаре. Что тут вообще произошло?
Остаток уик-энда обернулся сущим кошмаром, и это еще мягко сказано. Вице-президентша
Худший пресс-тур в моей жизни! Но начальнице я, разумеется, об этом не сказала.
– Как тебе Mayflower? – первым делом осведомилась Джин в понедельник.
– Фантастика!
Я соврала, и, кажется, чересчур убедительно. Потому что через месяц меня опять отправили на очередное мероприятие горячо любимого косметического бренда.
И вот, нате вам: я снова гостья вице-президентши и представляю отдел красоты Lucky в «Цирке дю Солей».
– Рада вас видеть, – натужно улыбнувшись, пробормотала я. Вице-президентша сухо кивнула и отвернулась. Мимо прошел мой красавчик-официант.
– Пожалуй, мне еще шампанского, – сказала я, хватая с подноса два фужера. Бульк-бульк-бульк.
А потом… «Представление начинается!» Наша группа заняла половину двух первых рядов. Меня зажало между двух коллег.
«Фффууууу!» – думала я, пока в зрительном зале гасли огни. Я сняла с макушки солнечные очки Ray-Ban и нацепила на нос, чтобы прикрыть глаза.
А дальше сами знаете. Из большой коробки выскочили клоуны в широких штанах, одетые как виггеры [10] (можно говорить такое слово?), ну или типа того.
Полчаса спустя я все еще сидела там, чавкая жвачкой «Джуси Фрут» и переживая, не воняет ли мой автозагар крекерами, как вдруг…
– Ик!
Я в жизни так оглушительно не икала, хотя вообще-то всегда громко икаю.
– Уф! – выдал клоун на арене, подкинув мяч. Если не считать этих двух звуков, в зале стояла полная тишина.
10
Виггерами (от white nigger – «белый ниггер») в США презрительно называют белых, которые имитируют манеры и образ жизни афроамериканцев. Термин считается неполиткорректным.
– Ик! – Я слишком быстро расправилась с шампанским.
– Уф!
– Ик!
Сидевшая рядом со мной редактриса чуть отодвинулась.
– Уф!
– Ик!
Надо что-то делать.
– Извините, – прошептала я редактрисе из Cosmo. Вау, да я же пьяна!
– Ик! – раздавались сдавленные звуки. – Ик! – Я пробиралась мимо редактора отдела красоты Harper’s Bazaar. – Ик! – досталось редактору Vogue. – Ик! – Все получили «приватный танец на коленях», как в песне N.E.R.D. – Ик!
Наконец я добралась до прохода между рядами и уже занесла ногу на первую ступеньку, как…
– Черт! – вырвалось у меня. БУМС! Я грохнулась наземь.
Зрители ахнули.
О боже.
– Ик!
Я кое-как выбралась из темного зрительного зала в VIP-шатер, где официанты уже готовились к антракту. Шатаясь, словно подстреленная, я подошла к бару и заказала два фужера шампанского. Если вообще допустимо заказывать сразу два напитка, то сейчас был как раз тот самый случай.
Непостижимо,
В антракте VIP-шатер заполнился публикой. Минут пять спустя икота у меня прошла. Я уже собиралась вернуться на свое место и посмотреть второе отделение, когда ко мне подошел незнакомый мужчина в костюме.
– Мэм, – тихо произнес он, – боюсь, мне придется попросить вас уйти.
Мне показалось, что я плохо расслышала.
– Простите?
– Вам придется уйти, – повторил он.
– Вы кто?
– Сотрудник «Цирка дю Солей». – Мужчина взял меня за локоть. Я отдернула руку. – Я провожу вас до машины.
– Вы собираетесь выставить меня из цирка? – воскликнула я.
– Да, мэм. Мне приказано проводить вас.
– Но… но почему? – запинаясь, пробормотала я.
Он не ответил.
– Мэм…
– Я здесь по приглашению… – Я произнесла название косметического бренда. Он однозначно ошибается. – Это корпоративный спонсор! Они полностью выкупили два первых ряда!
– Пожалуйста, мэм. – Мужчина был явно смущен. – Я должен вас проводить.
– Это из-за того, что я споткнулась? – Мне было ужасно стыдно. – Ступенек было не видно!
– Мэм! – Он снова взял меня за локоть. Я опять отдернула руку. – Ваша машина подана.
– А вы откуда знаете? – завопила я. Откуда он знал? Он взял меня за оба локтя и повел через толпу. Публика глазела на нас. – Кто вам велел меня выставить?
Я в бешенстве оглядывалась вокруг и тут поймала на себе взгляд вице-президентши: она в упор смотрела на меня. Ага!
Наконец мы добрались до двери.
– Отстанете вы от меня? – Я наконец высвободилась и выскочила из шатра «Гранд-шапито». Опять шел дождь. Так и есть, она была тут: машина, которую косметический бренд прислал за мной сегодня вечером к зданию Cond'e Nast. На стекле все еще виднелась табличка с моим именем. (Какая забота со стороны вице-президентши!) Я под ливнем преодолела двадцать метров на каблуках по грязной гравийной дорожке. А что, если опять грохнусь?
– Куда? – спросил шофер, когда я шлепнулась на заднее сиденье.
– Восточная Шестая улица. Между авеню Эй и Би.
Машина тронулась, и я приняла еще одну таблетку аддерола, чтобы протрезветь. Она застряла в горле, и я безуспешно пыталась ее проглотить.
В подъезде я сняла туфли: мне предстояло преодолеть пять лестничных маршей, чтобы добраться до квартиры, которую я делила со стариной Сомом Нивом. Отперев дверь, я скользнула через гостиную, которую Нив обставил прелестной мебелью середины века, и прошла в свою спальню. Там обстановка напоминала скорее подпольную нарколабораторию середины века. Стены практически до самого потолка были обклеены вырезками из журналов мод (когда я сидела на амфетаминах, мне дико нравились коллажи), и повсюду валялась косметика (много, много косметики!). Керамическая коробочка на столе была полна стеклянных трубок для курения крэка, ватных палочек, бумажных пакетиков с травкой; кровать завалена маркерами, карандашами для губ Clarins телесного оттенка, светлыми накладными прядями на заколках, а еще книгами (биография Мэрилин Монро Нормана Мейлера, «Уга-Буга» Фредерика Сидела), джинсами Tsubi и пальто из перьев. Здесь мне редко приходилось спать. А когда приходилось, я просто сдвигала все барахло в сторону.