Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны
Шрифт:
Война заставляла быстро вникать в суть событий, что потом пригодилось при работе в военной контрразведке. В конце первого дня войны Абакумову, тогда только еще заместителю наркома, доложили по линии 3-го отдела НКВД:
«22 июня 1941 г. 5-й мотострелковый полк совершил марш по маршруту г. Барановичи – г. Рига, возвращался из оперативной командировки. В 10.00 перед г. Шауляем полк был атакован немецкой авиацией. В результате бомбардировки ранило одного красноармейца. Шауляй горел, немецкая авиация зверски расправлялась с беженцами и войсками, совершавшими движение по шоссе. Из этого стало ясно – началась война. После
В Риге враждебные элементы развернули активные действия: наводили панику в тылу армии, деморализовали работу штабов, правительственных и советских учреждений, тормозили эвакуацию ценностей и совершали диверсии.
Враги установили на колокольнях церквей, башнях, на чердаках и в окнах домов пулеметы, автоматы и вели обстрел улиц, зданий штаба Северо-Западного фронта, ЦК Литовской КП(б), СНК, почты-телеграфа, вокзала и НКВД.
Такое положение заставило развернуть самую жесткую борьбу с криминальным элементом в городе…
Командир 5-го мотострелкового полка войск НКВД объединил все войска НКВД Рижского гарнизона, организовал усиленную охрану всех важных объектов, выставил посты и пикеты на улицах города, систематически патрульными отрядами освещал весь город. С «пятой колонной» повел жестокую борьбу, на каждый произведенный выстрел из окна, с башни или колокольни отвечал огнем пулеметов и танковых пушек.
За 23, 24, 25 июня сего года активность «пятой колонны» была подавлена. По приказу начальника охраны Северо-Западного фронта генерал-майора т. Ракутина были расстреляны 120 человек пойманных негодяев из «пятой колонны», о чем было объявлено населению…»
Этот документ Абакумов срочно доложил своему шефу.
– Товарищ нарком, есть срочная информация из Прибалтики.
– В шифровке?
– Да!
– Доложите.
Берия быстро пробежал взглядом документ и тут же учинил короткую резолюцию, а потом размашисто расписался синим карандашом.
– Действуйте, я там все написал. Спешу на заседание в Кремль. Оставайтесь на месте – отслеживайте обстановку.
Октябрьская смута
Как известно, 30 сентября 1941 года немцы по плану «Тайфун» начали генеральное наступление на Москву. В середине октября на всех стратегических направлениях, ведущих к Москве, разгорелись жесточайшие бои. Наши войска оставили Калугу, Вязьму, Калинин (Тверь), в окружение попала 4-я армия Западного фронта и две армии Брянского фронта. В плену у фашистов оказалось более 600 тысяч наших солдат и офицеров. Части Красной Армии с большой кровью отдавали деревни и города Подмосковья и продолжали отходить, несмотря на все строжайшие приказы Ставки держаться до последнего патрона, до последней капли крови! Но гитлеровская броня рвалась к Москве.
15 октября Госкомитет обороны СССР принял секретное постановление об эвакуации Москвы. Это касалось предприятий и учреждений, в том числе НКО и ВМФ, а также населения Москвы и Московской области, не занятого на производстве оборонного значения. В тот же день И.В.Сталин навестил в военном госпитале раненого генерала Еременко А.И. – командующего Брянским фронтом, который с большими потерями вывел свои войска из окружения.
Сталин проговорил с ним более часа, подробно интересуясь обстановкой в войсках.
А в городе
Дальняя родственница автора книги Котова Анна Ефимовна, юная комсомолка-краснокосыночница, приехавшая в Москву по комсомольской путевке из рязанской деревни и попавшая через биржу труда в начале тридцатых годов в секретариат к самому Сталину, потом в Коминтерн, а закончившая свою трудовую деятельность водителем троллейбуса 31-го маршрута, рассказывала:
«Помню, в эти октябрьские дни пронесся слух, что немцы уже возле города, что правительство бежало, войска отвели, и город остался беззащитным. Думается, эти панические слухи стали сигналом к массовым беспорядкам. Я жила тогда в коммуналке в районе Полянки. Тысячи людей ринулись грабить магазины, другие – делать ноги из города. По ночам начались погромы – люди разбивали витрины и тащили из магазинов кто что хотел и кто что мог уволочь. Мародеры выбивали двери квартир жильцов, покинувших столицу. Другие – «смелые» селились в такие помещения.
Прихожу как-то домой с работы, а в соседней комнате уже новенькие два мужика. «Как вы здесь оказались и кто вы?» – спрашиваю. «Ваши новые соседи», – отвечают, а глазенки бегают. Я-то знала, Мария Ильинична уехала в деревню к брату. Позвонила в милицию. Забрали мерзавцев вместе с набитыми мешками.
Моя знакомая по работе в Кремле заметила, что быстрее всех улизнуло партийное чиновничество среднего звена, еще недавно призывавшее сражаться до последнего.
Потоки машин шли и шли из Москвы в сторону Горького. Были случаи, когда отчаявшиеся люди вытаскивали из салонов «государственных мужей», а машины переворачивали.
– Не страшно было?
– Страшно, сынок, очень страшно было поначалу, а потом как-то все к концу года стало улаживаться, успокаиваться, вера у людей появилась, что эту коричневую гадину армия и народ раздавят.
– Чем занимались в свободное время от работы?
– Ездили на рытье окопов и противотанковых рвов, тушили с соседями зажигалки на крышах домов, ходила дружинницей по городу…»
17 октября по радио выступил А.С.Щербаков. В конце своего выступления буквально выкрикнул: «Провокаторы будут пытаться сеять панику. Не верьте слухам!»
К 18-му порядок в Москве был восстановлен.
Понятно, руководству страны надо было что-то делать, чтобы затушить очаги паники и грабежей.
19 октября Сталин подписал постановление ГКО «О введении в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения». В постановлении говорилось:
«Охрану строжайшего порядка в городе и в пригородных районах возложить на коменданта города Москвы генерал-майора т. Синилова, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие рабочие отряды. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте».