Как соблазнить грешника
Шрифт:
Склонившись в почтительном и грациозном поклоне, Фиона сказала:
— Благодарю вас, милорд, за то, что соблаговолили принять меня.
Граф фыркнул и улыбнулся. Улыбка вышла натянутой и мрачной.
— Леди Фиона, вы не оставили мне иного выбора. Но хочу вас предупредить на будущее, Маклендоны без всякой снисходительности встречают тех гостей, которые самовольно вторгаются на наши земли.
Фионе стало обидно. Пусть она непрошеный гость, но зачем обращаться с ней, словно она какой-то разбойник с большой
— Дункан предупредил меня, каким образом меня могут здесь встретить. Теперь я вижу, что его словам стоило поверить. А я-то надеялась, что благородный шотландский граф протянет руку помощи женщине, оказавшейся в беде. Особенно если учесть тот прием, какой был оказан ему, когда он также вторгся в мои земли.
Глаза графа округлились от удивления.
— Это что, упрек или дерзость, леди Фиона?
— Ни то ни другое, милорд. Это всего лишь напоминание о том, что произошло когда-то.
— Высказанное с дерзостью, которую легко спутать с наглостью. — Губы графа сжались в тонкую линию.
От его слов веяло холодом и отчужденностью. На миг Фионе стало страшно, не зашла ли она слишком далеко, ведь она явилась сюда просить, а не требовать. Граф мог не понять ее намерений и выгнать. Однако чувство собственного достоинства заставило ее иначе отнестись к выпаду Маклендона.
— Милорд, досадно, если мои слова истолкованы так превратно, ведь в них нет ничего оскорбительного.
— Вы так полагаете? — задумчиво произнес Киркленд.
Вытерев вспотевшие ладони о юбку, Фиона продолжала гнуть свою линию:
— Милорд, в наши тревожные времена не так-то просто приобретать друзей, намного легче их терять. Не говоря уже о том случае, когда друг становится врагом.
— Неужели? — Его оценивающий взгляд скользнул по ее груди, затем вдоль всего ее тела. — Леди Фиона, интересно, с каких это пор мы с вами друзья?
Взгляд графа содержал в себе оскорбительную насмешку, видимо, он представил себе ее в роли врага, а может, и в другой роли, так как в этом взгляде проглядывало нечто чувственное. Отбросив в сторону всякую осторожность, Фиона смело напомнила о том, о чем граф, по-видимому, уже успел забыть.
— Мой муж считал вас своим другом.
Лорд Киркленд потупился.
— Известие о гибели Генри опечалило меня. Он был хорошим человеком.
— Самым хорошим. — Голос Фионы предательски задрожал.
— На вас напали?
— Предательски, посередине ночи. Мой сын и я еле-еле успели спастись. — Голос Фионы окреп. — Вот почему я здесь. Я добиваюсь справедливости.
— У меня?
— Вы моя последняя надежда. — Фиона покраснела от смущения.
Удивление графа возросло еще более.
— Как вы справедливо заметили, миледи, в наши непростые
— После смерти Генри Спенсер и я оказались в очень тяжелом положении. Хотя король Эдуард надеется править бесконечно, но ведь и он смертен. А его сын и наследник слеплен из другого теста. В отличие от отца он не способен править Англией железной рукой. Как только положение в стране изменится, надо быть готовой, чтобы вовремя заявить о правах моего сына на земли его отца.
— Что же вам нужно от меня?
— Спенсер умен, но ему не хватает настоящего мужского воспитания.
Граф нахмурился.
— Неужели в Англии не нашлось никого, кто бы захотел взять мальчика под свою опеку?
— Он никому не нужен.
— Почему?
Горло Фионы перехватило от волнения.
— Его ранили во время штурма замка. Повреждение оказалось слишком тяжелым, он до сих пор не совсем поправился.
— Он стал калекой?
— Нет! — У Фионы защемило под сердцем. Но лгать не имело никакого смысла: как только Киркленд увидит Спенсера, правда сразу выплывет наружу. — Его правая нога намного слабее, чем левая. Но он обязательно выздоровеет.
— Тот, кто хочет, тот обязательно научится, — вмешался в их беседу Дункан. — У старого Алека нет одной руки, однако он так владеет мечом, что и здоровый позавидует.
— Гм-гм. — Киркленд откинулся на спинку кресла, он явно не знал, что делать. — А что вы можете предложить в обмен на мою помощь?
У Фионы ёкнуло в груди.
— Половину урожая хлеба в течение трех лет.
— А что еще?
— Право охотиться в наших северных лесах.
— Гм, и все?
Фиона нервно облизнула губы.
— Двадцать полотен нашей шерсти. Ткачихи графства Арундел известны на всю Англию. Лучшей материи не сыскать во всем королевстве.
Киркленд испытующе и серьезно посмотрел ей в лицо.
— Насколько я могу судить, сейчас у вас нет ни земли, ни хлеба, ни шерсти. Должен признать, что с вашей стороны весьма ловкий ход предлагать то, чем вы не обладаете, в обмен на реальную помощь. Не кажется ли вам, что только глупец согласится на такую сделку?
Собравшись с духом, Фиона промолвила:
— С вашей помощью я надеюсь когда-нибудь вернуть себе все то, что принадлежит мне по праву. Все, что обещала, я выполню.
Выражение лица Киркленда оставалось серьезным и задумчивым. На миг Фионе показалось, что сейчас ее желание исполнится, однако прозвучавшие слова графа обрушились на нее каменной глыбой, похоронив едва зародившуюся надежду.
— «Когда-нибудь» — весьма расплывчатое понятие. Пусть я соглашусь подождать, но все равно должен признаться, что вы не предлагаете ровным счетом ничего, что стоило бы моих усилий и моего времени.